Читать книгу - "Ода любви - Вайолетт Лайонз"

Джефф резко шевельнулся, потянулся к бокалу и осушил его одним глотком. Ему хотелось броситься к Мишель с утешениями, но он боялся, что она не одобрит этого поступка.

— Я не знал… — едва слышно промолвил он. — Сколько тебе было лет?

— Семнадцать.

— Почти ребенок. А Тони?

— Ему исполнилось одиннадцать на следующий день после похорон родителей.

Воспоминания были сами по себе тягостны, но состояние Мисси усугублялось тем, что Джефф по-прежнему держался отчужденно, сохраняя дистанцию, которую намеренно установил между ними. Он не делал и слабой попытки поддержать и утешить ее, а она так нуждалась в этом! Ей хотелось забыться в крепких, успокаивающих объятиях, почувствовать чью-то заботу.

Конечно, это было заблуждение. Просто в последние дни установившиеся между ними добрые отношения позволили ей уверовать в свою защищенность. Но на самом деле она и Джефф просто существовали под одной крышей. Их связывал только секс и ничего больше. Во всяком случае, со стороны Джеффа, как он сам однажды сказал об этом.

Мисси вдруг оцепенела и съежилась на подушке, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух.

— Что было дальше?

— Нас с братом поместили в приют. Тони его ненавидел; он не привык жить в таком скопище людей, к тому же старшие мальчишки задирали его.

— Поэтому ты его до сих пор так опекаешь?

— Я не опекаю! — В потухших глазах Мисси блеснул вызов. — Тони был гораздо младше меня, и я отвечала за него. Он был потрясен, очень тосковал по родителям. Как только я нашла работу и квартиру, то сразу же забрала его к себе.

— А кто заботился о тебе?

Этого вопроса Мишель меньше всего ожидала. Взглянув на Джеффа, она поразилась его бледности. Кровь отхлынула от его лица, на скулах перекатывались желваки, руки были сжаты так, что побелели костяшки пальцев.

— Я была много старше, к тому же меня не терзал мучительный страх, постоянно преследовавший Тони.

— Какой страх?

— Он считал себя виновником пожара, погубившего родителей. Тони признался мне, что в ту ночь долго не мог заснуть, поэтому потихоньку спустился в гостиную и зажег свечи, хотя ему это было строго-настрого запрещено. С тех пор его постоянно мучают сомнения, задул он свечи, прежде чем вернуться в спальню, или нет.

Джеффри был первым человеком, которому Мишель рассказала то, в чем много лет назад признался ей брат. Сомнения и угрызения совести неотступно преследовали его, не отпуская ни днем, ни ночью. — Бедный Тони! — Джефф почувствовал к этому юнцу жалость. — Так вот откуда его ночные кошмары.

Мисси была слишком измучена, чтобы говорить, и только молча смотрела на мужа, обхватив себя руками, словно пытаясь заменить его объятия, которых ей так не хватало.

— Он… он видит во сне огонь. — Слезы текли по ее щекам, и у нее не было сил вытереть их. — Я тоже, иногда…

— Мишель! — Джефф вскочил с кресла и прижал ее к своей груди.

Мисси оставила всякие попытки сдерживаться. Она уткнулась лицом в его рубашку и разрыдалась.

Почувствовав силу его рук и услышав голос, шепчущий слова утешения, она постепенно успокоилась и, тихонько пошевелившись, подняла лицо, словно ребенок в поисках зашиты.

Мгновение спустя Джеффри уже целовал Мишель, исполняя это невысказанное желание. Его горячие губы осушали дорожки слез на ее щеках. Прикосновения Джеффа, нежные и мягкие, переворачивали ей сердце, но она боялась задумываться о том, чем вызвано такое участие к ее горю.

Это не забота человека, любящего ее всем сердцем, а всего лишь жест мужчины, не выносящего женских слез, думала Мисси. Но сейчас она вынуждена была принять и это. Она так отчаянно нуждалась в поддержке и утешении, что уступила ему без лишних размышлений, позволив физическому влечению, которое Джефф так легко вызывал в ней, отвлечь ее от печальных мыслей.

В его объятиях она могла думать только о нем. Закруживший ее вихрь желания звал к беззаботному наслаждению, заставляя забыть обо всем, и, когда Джефф, что-то пробормотав, отпрянул от нее, она была потрясена.

Он отошел к окну и, засунув руки в карманы, долго вглядывался в темноту ночи, а потом шумно выдохнул и провел рукой по волосам.

— Нам надо поговорить, Мишель, — нервно сказал он.

Поговорить! Этого она хотела меньше всего. Мисси открыла было рот, чтобы возразить, но неожиданно зевнула. Без надежной поддержки Джеффа она вдруг почувствовала себя опустошенной и измученной и неловко присела на поручень кресла, не в силах устоять на ногах.

— Но не сейчас, — продолжил он уже более спокойно. — Ты устала, тебе нужно поспать.

С тобой? — хотела спросить Мишель, но не посмела. В настроении Джеффа появилось что-то новое и очень тревожное, создававшее между ними преграду, и она не знала, как ее преодолеть.

Он помог ей встать, и Мисси позволила отвести себя в спальню.

В мою спальню, заметила про себя она, а не в его комнату, где всю прошлую неделю они в упоении занимались любовью.

Вряд ли что-то могло с такой же откровенностью свидетельствовать о переменах, свершившихся в Джеффри. Он всегда избегал ее спальни, никогда туда не входил, даже не открывал дверь. Теперь же он привел Мисси прямо туда и, усадив на край кровати, снова повторил:

— Тебе надо поспать.

Джефф уже подходил к двери, когда Мишель осознала, что он действительно хочет оставить ее одну. Она не могла найти слов, чтобы удержать его, поэтому, когда он замешкался, сердце ее радостно затрепетало.

— Ты сможешь заснуть? — спросил он. — Тебя не будут мучить кошмары?

Глаза Джеффа потемнели, на переносице и в углах рта залегли жесткие складки. У него был такой вид, словно это его самого преследуют демоны ночи.

— Есть хороший способ избежать этого.

Мисси откинула край одеяла и приглашающим жестом похлопала ладонью по постели. Джефф не ответил, и она выдавила слабую улыбку, которая, натолкнувшись на его холодный взгляд, сразу померкла.

— Нет! — произнес он непререкаемым тоном.

— Джефф, пожалуйста!

— Нет! — произнес он еще тверже.

— Но Джефф, мне плохо! Я боюсь остаться одна. Я не усну!

— Ты не останешься одна, — вздохнул он и указал на старинный шезлонг в нише окна. — Я буду спать здесь.

— Но там страшно неудобно!

— Ничего, как-нибудь переживу, — отмахнулся Джефф с таким безразличием, что у нее заныло сердце.

— Но…

— Или так, Мишель, или никак. Или я сплю там, или ты остаешься одна.

У нее не было выбора, и она согласилась. Иначе пришлось бы лицом к лицу встретиться с ночными ужасами, что случалось с ней не однажды, а сейчас эта перспектива казалась весьма вероятной.