Читать книгу - "Дар Нептуна - Вера и Марина Воробей"

Она жила в хрущевской кирпичной пятиэтажке. Лифта у них в доме не было, в общем, обычный дом, обшарпанный подъезд, испещренный надписями не всегда приличного содержания, сломанная железная дверь. Над ней красовалась надпись, видимо выстраданная одним из отчаявшихся жильцов первого этажа: «Бараны, закрывайте за собой дверь! Не лето!» Поскольку никто из жильцов себя баранами не считал, дверь оставалась открытой и в лютый мороз, и в изнуряющую жару. Ира научилась не замечать этих неприятных мелочей, каждый раз продолжая закрывать за собой парадную дверь. На этот раз ее закрыл за ними Егор.

– Неудобно получилось, – сказал он уже на улице.

– Что?

– Забыл с твоей мамой попрощаться.

– Переживет, – откликнулась Ира, посмотрев на Егора снизу вверх.

Ничего не поделаешь, ей часто приходилось задирать голову. У Иры в семье все были низкорослые. И папа, и мама, и бабуля с дедом, и две родные тети.

Раньше она частенько плакала и жаловалась на горькую судьбу: «И ничего-то во мне особенного нет, мышка серая, и ростом-то я не вышла!» – и тогда родители начинали ее успокаивать разными мудрыми поговорками. «Мал золотник, да дорог», – убеждал папа. А мама трепала по волосам и приговаривала: «Маленькая собачка – до старости щенок», намекая, наверное, что Ира и в восемьдесят лет будет выглядеть такой же юной и свежей, как сейчас. К счастью для всех, в прошлом году Ира благополучно переболела этим комплексом неполноценности, открыв простую истину: нужно любить себя такой, какая ты есть. Как любят родину, близких тебе людей, старый дом, в котором живешь, ненужную теперь уже игрушку, просто любить и не думать – за что?

Придя к такому выводу, Ира нашла в себе массу достоинств. Во-первых, характер, он у нее просто ангельский. Во-вторых, упорство, чем не хорошая черта? Внешность тоже оказалась не такой уж неприметной при внимательном рассмотрении. Глаза у Иры были карие, но не темные, как у Егора, а янтарные, с желтыми и дымчатыми вкраплениями. Кстати, что глаза у нее дымчатые, первым заметил Егор. Потом у Иры были длинные светло-русые волосы, не такие пышные, как ей хотелось бы, но зато шелковистые на ощупь и послушные. Ира могла накрутить их на бигуди, и они целый день держали форму. Губы у нее были пухлые, а лоб высокий и прямой. А в маленьком росте тоже есть свои преимущества. Ира всегда может надеть шпильки, а вот Туся Крылова или Света Красовская еще подумают. Это пока у них рослые парни, а что там впереди – кто знает. Судьба – штука загадочная, неизвестно, как повернет. У Иры таких поворотов уже много было. Разве могла она, к примеру, предположить, что у нее с Егором настоящая дружба завяжется? Да никогда в жизни! Напротив, у Иры были веские причины обходить его стороной и в школе, и после того, как Егор ее закончил. Но не прошло, что называется, и полгода, как они стали друзьями.

Станция метро была рядом, в семи минутах от дома. Они дошли быстро, остановились.

– Что завтра будешь делать? – поинтересовался Егор.

– Завтра у меня школа, – напомнила она, – а потом курсы в пять.

Егор покачал головой:

– Уточняю: вечером после курсов?

– Вечером я обещала Константину Юрьевичу заглянуть к нему на часок.

– А-а, к этому австралийскому «могиканину». Не можешь без шефства, добрая душа. – Он посмотрел на нее чуть насмешливым взглядом.

– Знал бы ты, какая у него интересная судьба. Когда он был молодым, то странствовал по свету, добывал уголь в шахте, издавал русскоязычную газету. А теперь он уже совсем старый и здоровье не то. Понимаешь, он на родину умирать вернулся. Так и сказал: «Хочу, чтобы меня отпели в соборе, где крестили, и похоронили среди русских березок под обычным деревянным крестом», – сумбурно, с излишней горячностью рассказывала Ира, как будто пыталась защитить старика. А ведь на него никто не нападал. – Между прочим, род Смоляниных от самого Ивана Грозного начало ведет. И вообще, он милейший человек, простой и очень честный. Скупает для бомжей пирожки целыми пакетами.

– А этот Артем, будущий политолог? Он такой же, как его дед? Простой и очень честный?

– Я не хочу о нем говорить, – напомнила Ира строго.

Их взгляды на мгновенье встретились, потом Егор озабоченно посмотрел на часы:

– Слушай, мне действительно пора.

– На свидание? – вырвалось у Иры как-то само собой.

Егор усмехнулся, на этот раз без всякого намека на иронию.

– Сопромат учить. А то твой подарок так и останется не у дел.

Ира заулыбалась. Она подарила Егору на Новый год строительную каску с шутливой надписью: «Крепкий фундамент». Он ведь через пять лет станет строителем, и эта каска висела у него в комнате на почетном месте.

Вскоре Егор уже шел к метро своей упругой спортивной походкой, и полы его модного кожаного жакета развевались при ходьбе так, как будто не поспевали за ним. Этот парень всегда одевался с небрежным шиком, на нем даже потертые джинсы смотрелись как-то по-особенному.

«А ведь не скажешь, что пять месяцев назад он был прикован к кровати. Нервничал, что не сможет ходить после аварии», – подумала Ира. Сердце отозвалось щемящей болью, отогнав от себя неприятные воспоминания.

Ира крикнула:

– Егор!

Он не услышал, и она повысила голос:

– Егор!

И тогда он обернулся.

– Что? – отозвался он, чуть прищурившись.

Он часто прищуривался, поскольку был близорук.

– Позвони мне завтра. Расскажи, что узнал… – Ира осеклась, вспомнив, что кругом слишком много народу, но быстро нашлась и, абсолютно уверенная в том, что Егор ее поймет, прокричала: – Ну, о нашем деле!

– Обязательно! – Егор кивнул и больше не оборачивался.

А Ира провожала его взглядом до тех пор, пока он не скрылся в подземке.