Читать книгу - "В ожидании Романа - Глафира Душа"

–?Катя, давай что-то менять! Это не дело! – жестко сказал он супруге однажды.

–?Виталечка... ну как же мы его... куда мы его? Он же такой беззащитный, такой нежный...

–?Вот именно: беззащитный и нежный! Ничего себе определения для мужчины!

–?Он и нервный сейчас стал. С ребятами дружить не получается. Он волнуется, переживает, плачет все время...

–?Значит, так! – Виталий Егорович жестко упер взгляд в глаза супруги. – Через две остановки от нас – спортивный комплекс. Завтра поезжай, узнай, какие есть занятия для детей. Время, расписание...

–?А какие лучше? – робко и по-прежнему нехотя поинтересовалась супруга.

–?Командные! Тебе еще в прошлом году учительница правильно все подсказала, а ты: «Нет! Лучше в другую школу!» И что? Чего ты добилась? Невроз у ребенка развился на почве несовместимости с одноклассниками. И еще... зайди в поликлинику. Посоветуйся, может, какие витамины или таблетки... ну, чтобы слезы убрать, нервозность снизить...

–?А когда же уроки он будет успевать, если в секцию ходить придется?

Екатерина Михайловна все еще цеплялась за привычную модель поведения, за отработанный годами сценарий отношений с сыном.

–?Да успокойся ты с уроками! Он и так лучший в классе по успеваемости. Только счастья ему это не прибавило. Так что теперь делаем упор на физическое развитие.

Он замолчал. Потом добавил:

–?И гулять отпускай его почаще! Пусть с пацанами в футбол, в казаки-разбойники... А то никакого детства: одна учеба!

Екатерина Михайловна поджала губы, не соглашаясь с мужем. Однако противиться ему не могла. Он был безоговорочным главой семьи, и спорить с ним не имело смысла.

Для Ромы началась новая жизнь.

* * *

Аня настолько была влюблена в своего мужа, что не тяготилась абсолютно ничем. Ни бытовые проблемы ее не напрягали, ни денежные. Все получалось легко и без усилий. Гости были непритязательны. Вполне всех устраивала вареная картошка, колбаса и соленые огурцы. На природу брали то же самое. А если уж грибов насобирают, то такой суп Аня готовила на всю компанию, что пальчики оближешь. Казалось, у нее никогда не бывает плохого настроения. Да оба они – что Аня, что Алексей – были настолько оптимистичны, веселы, позитивны, что около них постоянно крутились люди, тянулись к ним, стремились приобщиться и эмоционально зарядиться...

Вторая беременность протекала гораздо тяжелее первой. К тому же Галочка, хоть и росла послушной девочкой, все же требовала внимания и участия. Аня, как только отпускал токсикоз, поднималась с постели, готовила ребенку нехитрую еду, читала книжку, показывала, как правильно собирать пирамидку и строить из кубиков домик.

Алексей, приходя вечером домой, не гнушался никакой работой: белье постирать, в магазин сбегать, полы помыть. Жили скромно, но очень дружно. Никогда никаких ссор, никаких споров.

Со временем Алексей все чаще соглашался быть тамадой на торжествах: петь, играть на гитаре, вести застолье. Его приглашали сначала просто поддержать компанию, а потом стали звать как на работу, за деньги. С одной стороны, это очень даже поддерживало молодую семью материально. С другой – все чаще Алексей приходил домой навеселе...

Аня особенно не упрекала мужа. К тому времени уже подрастал маленький Николаша, и денег требовалось все больше и больше. Аня не работала, не училась. Занималась детьми, домом, принимала по-прежнему многочисленных гостей.

Гости приходили со своими проблемами, радостями, сомнениями, переживаниями, а уходили в неизменно хорошем настроении. Теплая обстановка, милые дети, песни под гитару – все это не просто расслабляло людей, а настраивало на оптимистический лад...

Когда Галочка пошла в школу, а Николаша был определен в сад, Аня решила, что пора ей выходить из добровольного домашнего заточения. Она попробовала восстановиться в институте хотя бы на вечернем отделении, но ничего не вышло: слишком большой перерыв получился. Ей предложили: либо заочный, либо поступать по новой. Начинать с нуля совсем не хотелось, хотя, если честно, то многое подзабылось... А заочный? Вроде бы несерьезно. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Вряд ли ей осилить с двумя детьми вечерний. Про дневной вообще смешно говорить: скоро тридцать лет. Ничего себе студенточка! Поэтому заочный, видимо, самое то...

Именно в это время... ну, да, правильно, лет в двадцать восемь-тридцать, стала замечать Аня повышенное внимание мужчин к себе. Причем явное и пристальное, какого не было по молодости. Несомненно, она неплохо выглядела, хотя немножко округлилась после вторых родов и лично сама считала свою фигуру далеко не идеальной. Но дело, видимо, было не в фигуре. Вероятно, появилось в ней дремавшее до поры до времени то особое женское очарование, которое невозможно ни скрыть, ни сыграть. Оно либо есть, либо его нет. Либо оно, как у Ани, дремало где-то глубоко внутри, а потом проснулось и вышло наружу. Сама за собой она никаких изменений не замечала, но звучавшие со всех сторон комплименты об очаровании, обаянии, сексуальности, привлекательности заставили ее по-новому посмотреть на себя. Она стала пристально вглядываться в свое отражение в зеркале, прислушиваться к внутренним монологам, пытаясь дать себе оценку себя как будто со стороны.

Наблюдать за самим собой довольно непросто. И далеко не всегда оценка получается объективной и адекватной. Однако Аня не могла не признать глубины и теплоты своего взгляда, приятно округлившейся линии плеч, красиво очерченных губ, не потерявших девичьей свежести... Но это все были внешние, видимые проявления женственности. Секрет же успеха у мужчин таился в чем-то другом, чего она, видимо, не могла увидеть в самой себе. Решилась спросить у мужа:

–?Слушай, Леш! Как ты считаешь, изменилось что-то во мне?

–?Ты что имеешь в виду?

–?Ну, после родов, может быть... Или вообще за последние годы?

–?Так трудно сказать... Мы же каждый день видимся. Но после того как ты Николашу родила, и правда... что-то в тебе открылось...

–?Да? А что именно?

–?Не знаю даже, как и сказать... Какое-то глубинное спокойствие, мягкость особая... Причем не только в теле. Тело чуть налилось, чуть округлилось... Тебе очень идет... Но не только... не только это...

–?А что еще?

–?Вот ты спросила, а я даже сформулировать не могу толком. Ты всегда была мне приятна. А стала еще приятней... Ну, как это объяснишь словами?

И он прижимал ее к себе, и целовал страстно нежную шею, и ловил губами чувственные губы супруги...

Многие мужчины, пытаясь добиться ее взаимности, признавались ей в любви примерно этими же словами: приятна, притягательна, хочется прикоснуться... Говорили и о какой-то ауре необычайно волнующей, и об энергетике женственной, и о сексуальности, волнами исходящей от Ани и заставляющей мужчин реагировать на ее женское начало.

В общем, открылось. Сначала с удивлением, потом с азартом, а затем с истинным удовлетворением воспринимала она и знаки мужского внимания, и объяснения, и ухаживания, и признания, и фривольные предложения. Однако ни разу не перешла границу... Ни разу и мысли не возникало об измене Алексею... Ни разу не дрогнуло сердце при взгляде на другого.