Читать книгу - "Все мужчины ее жизни - Ника Сафронова"

Я пошла к менеджеру по рекламе и говорю: так, мол, и так, нехорошо вы, мужчина, себя повели. Давайте поступим следующим образом. Вы сейчас пойдете к своему руководству и скажете, что рекламщики недовольны, требуют доплаты за фирменный стиль. Судом припугните, налоговой. А когда договор на новую сумму подпишем, я вам ваши пятнадцать процентов отдам.

Он согласился, сходил к начальству. Вроде бы все там утряс. Сегодня должны были уже договор подписать и мне неустойку выплатить. Я, конечно, не собиралась эти деньги своей фирме возвращать. С какой это радости? За то, что они меня права голоса лишили? Но закончилось тем, что, приехав в страховую компанию, я узнала, что там такой менеджер с сегодняшнего дня не работает. Вот!

Так что зря только печать заиграла.

– Слушай, Оксанка! – затараторила я. – Штамп у меня. Только ты меня не выдавай, ладно? Скажи, случайно у клиентов оставили. Пообещай забрать и к самолету доставить. А мы с Витькой тебя за это в аэропорт отвезем! А? Дорохунчик, прости засранку!

– Чижова, блин, прибить тебя мало! Ладно, давайте. Только учти, в шесть утра мы должны стартануть.

– Ой, Оксанка, а может, лучше ты ко мне приедешь? Прямо сейчас! Здесь переночуешь, и от меня поедем. А то у меня, видишь, спина совсем разламывается. Шагу из дома ступить не могу.

– Не, ну не тля? Мне что, сейчас через весь город с вещами тащиться?

– А ты такси поймай. Я тебе денежку отдам.

– Да пошла ты! Денежку она мне отдаст. Ладно. Можешь пока за мартини сбегать. Я сегодня намерена кутить!

– По поводу?

– Приеду – расскажу. Пока!

Нет, все-таки Оксанка – классная девка. Если бы не она, я, может, никогда в Москву и не перебралась.

Прежде чем нам решиться на ведение совместного бизнеса, мы с Оксанкой пару месяцев мусолили эту тему в Интернете, где и познакомились. Дорохова – москвичка и, как все москвичи, довольно индифферентна. Нужно, чтобы ее постоянно кто-то подстегивал. Но у нее было огромное желание заняться чем-то своим и по возможности творческим. А у меня, как известно, было желание попробовать свои силы в столице. Вот так и образовался наш скромный альянс. А уже к нему в очень скором времени примкнула Полина Балагура – школьная подруга Оксанки.

Ну, про эту темную личность могу сказать одно: психушка по ней плачет однозначно. Она, правда, уже около полугода с нами не работает. Исчезла в один день, и все. То ли ушла куда-то, то ли уехала – не знаю, врать не буду. Честно говоря, ее дальнейшими передвижениями я не особо интересуюсь. Ушла и ушла. Баба с возу – кобыле легче! Однако втроем мы пыхтели достаточно долго. До того самого момента, пока не продались Талову и Веронике со всеми потрохами. Думали, они деньги будут тратить на наше дальнейшее процветание. Ага, щас! Хрен они чего тратят. Только прибыль им подавай!

Когда Оксанка приехала, я валялась на диване вся разбитая – отходила от локтевых атак массажиста.

Встретив ее в прихожей, я попыталась включить свет. Но тут же вспомнила об отсутствии лампочки.

– Оксанка, осторожней! Здесь могут быть стекла, – предупредила я.

– Ты йогой, что ли, занималась? – Она остановилась, внимательно глядя себе под ноги.

– Да какой йогой! Лампочка лопнула.

– М-м, это нормально для тебя.

Мне показалось, Дорохова выглядит немного расстроенной. Бросив возле двери свой мизерный чемоданчик, она переобулась в тапки и молча прошла на кухню. Даже съязвить толком не сумела. Вроде того, что хорошо, мол, что у тебя голова не лопнула. Или что-нибудь в этом духе.

Оксанка стояла, уткнувшись лбом в оконное стекло, и хлюпала носом.

– Что это с тобой?

Вместо ответа она прокомментировала открывающийся взору панорамный вид:

– Кладбище разрослось, смотрю. К подъезду подступает. В вашем доме еще никто квартиры под фамильные склепы не сдает?

– Тьфу на тебя! Чего городишь-то? У тебя что-то стряслось, спрашиваю?

– У меня-то? – Оксанка обернулась. – Погоди, сейчас попробую улыбнуться… – Она двумя руками вытерла мокрые щеки и действительно скорчила улыбку. – У меня все хорошо! Я живу как в сказке. Только на днях почему-то лохматость повысилась.

– Ты мне наконец скажешь или нет? – теряя терпение, спросила я. Поставила на стол пепельницу и сигареты, как бы приглашая подругу к обстоятельной беседе.

– А ты мне мартини купила? – не сдавалась она.

– Нет. Но у меня есть обалденная водка, – я вытащила из холодильника литровую бутыль, по форме напоминающую флягу, – эксклюзивная! С выставки.

– А сок?

– Да ты охренела? Такую водку надо пить чистоганом! Мы будем добавлять в нее лед и закусывать лимоном.

– Буэ-э, – издала Дорохова звук отторжения, но тут же посерьезнела. – Слушай, а твой мачо припрется сегодня или завтра с утра за нами заедет?

– Ёлки, Оксанка! – схватилась я за голову. – Я ж забыла ему позвонить!

– Ир, ну ты вообще нормальная или нет?! А если у него дела завтра с утра? Вдруг он не сможет! Или машина у него сломана!..

– Кто, Витька не сможет? Да если мне надо будет, он на бэтээре сюда приедет!

– Ну конечно! На дельтаплане прилетит, с Леонтьевым на пару.

– Да, с Леонтьевым, – важно поддакнула я и взялась за телефон.

Лично я абсолютно не нервничала. Витька – проверенный человек. С таким я бы и в разведку пошла. Он ради меня, как говорится, горы свернет!

И, конечно, я оказалась права. Стоило мне заикнуться, как Витька быстро спросил:

– Когда?

– В шесть мы должны выезжать.

– Я понял. Значит, завожу будильник на половину пятого.

Он был не прочь еще о чем-нибудь поболтать, но мне так не терпелось узнать, что же там стряслось у Дороховой, что я поспешно сказала:

– Ну все, Вить, пока! До завтра! – И обратилась уже к Оксанке: – Вот видишь, все здорово!

– Угу, все здорово, – хмуро подтвердила та, заканчивая резать лимон.

Я достала лед. Подставила к имеющейся закуске две рюмки, наполнила их и с выжидающим видом уселась напротив подруги.

– Супер-натюрморт! – оглядела она образовавшийся коллаж. – Пьянь такая привокзальная.

– Не придирайся! Рассказывай лучше.

– Ну, тогда начнем, пожалуй, с тоста… – Приподняв рюмку, Оксанка кивком показала, чтобы я сделала то же самое. – Давай, Ира, выпьем за здоровье Гриши Лихоборского!

– Кого? – озадачилась я. – Ты хотела сказать, Севы Лихоборского?

– Нет, Сева – это Сева. А Гриша – это Гриша. Это новорожденный сын Севы, – пояснила рассказчица. – Я сегодня его из роддома встречала.

У меня отвисла челюсть.