Читать книгу - "Кэт в Зомбилэнде - Джена Шоуолтер"

бы рада видеть свою сестру такой. Дразнящей и нахальной. Жаль, что Эмме не удалось закончить свою жизнь в мире живых.

Я вздыхаю. Когда-то я думала, что ее ранняя смерть была частью какого-то грандиозного плана. Так я думала, когда моя мама умерла от болезни почек. Все ради общего блага. Богу нужен был новый ангел и все такое. Полагаю, эта мысль утешила меня, помогла разобраться в том, что произошло. Но я ошибалась.

Часто задуманное оказывается ложью. Неверные решения, плохой исход. Свобода воли. Мир полон токсинов… зомби и прочего. Вот причины, по которым люди умирают слишком рано. Эмма не должна была умереть ребенком, и я не должна была умереть подростком, но плохие люди совершали плохие поступки, и мы оказались не там, где должны были быть… не в том месте и не в то время… и наши совместные решения подвергли нас опасности.

«Анима» крадет, убивает и разрушает…»

Подождите. Как мне описать «Аниму», не преувеличивая ее ужасности? Ладно, я попробую. Это худшая организация за всю историю вселенной. Это враг номер один, два и три, и они помогли создать зомби. Когда мирные жители и невинные люди встали на пути цели «Анимы»… вечной жизни… эти мирные жители и невинные люди были убиты. Я являюсь ярким примером этого.

Однажды, после того, как «Анима» испустит свой последний вздох, я попаду в последнюю зону. Но только тогда. Я увижу свою мать. Она там.

— Все, что я хочу сказать, — добавляет Эмма, — не будь слишком самоуверенной. Но и не бойся.

Я вскидываю руки.

— Не делай этого, не делай того. Что я могу сделать?

— Победить.

Теперь меня тошнит. А она еще даже не закончила надо мной насмехаться.

— Кстати, ты будешь не просто представлять свою точку зрения. Другая сторона будет задавать тебе вопросы и…

— Что? — вскрикиваю я.

— …представят свою точку зрения. Они будут утверждать, что Лед сам вырыл себе могилу и теперь он должен в ней лежать.

Я вздыхаю. В принципе, им нечего терять, а я могу потерять все. Вернее, Льда.

Пора надеть трусики большой девочки и подбодрить себя. Я — сила природы. Я умерла в семнадцать лет, но за эти слишком короткие годы перенесла больше боли, чем большинство людей за целое столетие. Болезнь почек — это полный отстой! У меня не было реального будущего.

Мне говорили, что я не проживу достаточно долго, чтобы выйти замуж, а о том, чтобы завести детей, не могло быть и речи. И все же, несмотря на обреченность и уныние, я жила с улыбкой и надеждой.

Я встречалась со Льдом. Планировала все наперед. Собиралась поступить в колледж и заняться медициной, помогая другим людям с неизлечимыми заболеваниями.

Я долбаная Кэт Паркер. Услышьте мое мяуканье.

Ладно, в моей голове это звучало лучше. Так что забудьте об этом. Я — Кэт, чертова Паркер. Услышьте мой рык!

Теперь лучше.

Эмма вскрикивает и поднимает кулак к небу.

— Вот она. Уличная кошка с когтями.

Верно. У меня есть когти, и они острые. Смертоносные!

— Я собираюсь пойти туда и стать лучшей…

— На втором месте, — поправляет Эмма. — Меня невозможно победить.

— Не дерзи мне, Белл. Я сделала лучшее прошение, которое когда-либо видел этот мир.

— Что ж. Вот это хороший разговор. — она ухмыляется и хлопает меня по заднице. — А теперь иди и надери им задницы.

Глава 2

— Суд объявляется открытым, председательствует достопочтенный Верховный судья.

Голос секретаря эхом разносится по залу суда. Я вытираю вспотевшие ладони о бедра и сажусь на отведенное мне место за столом из резного дерева ручной работы. На мне темно-зеленая мантия. На самом деле, все, кто участвует в деле — Кэтрин Паркер против Тупых Лиц (это всего лишь мое предположение), — одеты в мантии. Церемония здесь имеет большое значение.

Я осматриваю зал суда и перевожу взгляд с одного лица на другое. Судья… не человек. И под «не человеком» я подразумеваю, что он никогда не был человеком. Он слишком крупный, слишком мускулистый, и трудно различить его черты лица. От его лица исходит свет. Если у него вообще есть лицо. По сути, он — живая свеча. Или, еще лучше, живое пламя.

Здесь нет присяжных, но за моей спиной сидят зрители. Большая аудитория, состоящая из людей из обеих зон ожидания. Стены прозрачные, и я вижу за ними радугу, но ничего больше.

Мой назначенный судом защитник сидит рядом со мной. Это неприметный парень с каштановыми волосами и голубыми глазами. Честно говоря, если бы я увидела его на улице, то не обратила бы ни малейшего внимания. Не знаю, какую пользу он мне принесет, но это неважно. Я посмотрела весь сезон «Дробилка». (Он может вывести из себя кого угодно. Хи-хи.) Я так же знаю парочку слов. «Протестую! Отклонено! Поддерживаю!»

Ребята. Я оооочень хороша в этом.

Сторона обвинения смотрит на меня со своей стороны комнаты — мужчина и женщина в возрасте около тридцати лет. Что значит: СТАРЫЕ. Здесь, да и, наверное, в другой зоне, никто не стареет после тридцати пяти. Эти двое немного привлекательны.

По сравнению со мной. Что? Я изысканна. Это не хвастовство, если правда. И да, моя скромность — одно из моих лучших качеств помимо тысяч других. Но вернемся к стороне обвинения. Они бывшие сотрудники «Анимы», и у них тоже есть адвокат.

— Эти двое… они лучшие в своей области, и у них лучший адвокат, — шепчет мне Эмма. Она сидит по другую сторону от меня. — Но и у нас лучший адвокат нашей стороны.

Наш парень — Джей — улыбается мне. Он совершенно спокоен. Абсолютно уверен.

— На Земле и здесь, наверху, ошибки имеют последствия. За это нужно платить. Всегда. Хорошая новость для тебя: цена за твои ошибки уже уплачена щедрым благодетелем, но только если ты согласишься. Свобода воли имеет значение и для тебя. Но, поскольку за каждого, кто находится в нашей зоне ожидания, уже заплачена цена, не признавай никакой вины, о чем бы тебя ни спрашивали, — говорит он. — Ни своей, ни Астона. И не лги. Это автоматический проигрыш.

Тьфу! Как мне сказать правду, не признавая себя виноватой? Я так многого еще не понимаю в этой загробной жизни.

— Кто этот щедрый благодетель? — спрашиваю я. — И почему он… или она… так поступил?

— Он был первым охотником. И ценой этому была вечная смерть.

Черт.

Эмма успокаивающе сжимает мою руку.

— Возможно, тебе не будут задавать никаких вопросов. Дела, подобные этому, как правило,