Читать книгу - "Игра титанов: Вознесение на Небеса - Хейзел Райли"

том, как мы жили? Разве так ужасно стать одной из них? Кронос вряд ли сможет усыновить меня официально — это очевидно. Но он может предложить контракт, если такой человек, каким он представляется. И тогда в чём опасность? Я могу потребовать условий на бумаге и, если что-то будет не так — отказаться. Может ли всё быть так просто? Не думаю. Но есть ли у меня альтернативы? Как ещё помочь семье?

— Нет, Хейвен, — приговаривает Хайдес. Он понял, что я всерьёз обдумываю предложение его отца. Боже, он знает меня слишком хорошо.

Чья-то рука хватается за мой локоть справа. Аполлон просунул руку между канатами ринга и пытается стащить меня вниз — всё с той же врождённой мягкостью. Он согласен с Хайдесом. И, взглянув поверх него, я замечаю, что и Гермес явно тревожится и одобряет поступок брата.

Кронос недоволен тем, что собственные дети ставят ему палки в колёса.

— Почему бы тебе не взять несколько дней на раздумья, Хейвен? — предлагает он с подчеркнутой лаской. — Даже лучше: приглашаю всех провести здесь Рождество. Устроим чудесный семейный ужин, покажем Хейвен, как весело ей будет с новыми братьями и кузенами, и вспомним старые добрые времена семьи Лайвли.

Арес вскидывает бровь.

— Добрые времена? Что-то не припомню, Древний Саркофаг.

— Назови меня так ещё раз, и…

— И что? — Арес усмехается, но за его спиной братья обмениваются тревожными взглядами. — Поправишь подгузник и плюнешь в меня вставной челюстью?

И тут происходит два события. С быстротой, заставляющей усомниться, что они вообще люди, Кронос бросается вперёд и, опершись руками, перепрыгивает через канаты ринга. Он приземляется на пол, как хищник, и эта доля секунды нужна новым Лайвли, чтобы выстроиться рядом с Аресом и приготовиться его остановить.

Кронос не слаб, но и не глуп. В одиночной схватке он бы справился с каждым, но не с четырьмя сразу. Он облизывает верхнюю губу и ухмыляется:

— Интересно, как бы ты выкрутился без братьев.

Арес его игнорирует, но тянет руку ко мне, не отрывая взгляда от Кроноса:

— Коэн, уходим?

Кронос фыркает, прикрывая смех.

— Всё ещё не поняли, что всегда всё идёт по-моему? — спрашивает он. В это время Рея поднимается, проходит мимо своих детей и становится рядом с Кроносом.

— Даже если бы Хейвен захотела, она не смогла бы уйти. Не сегодня. И не завтра. И не двадцать пятого декабря.

Она прочищает горло:

— Последний рейс в Штаты вылетает через час. Сомневаюсь, что вы успеете. А даже если рискнёте, вам сначала нужно добраться на моторке до берега.

Я уже понимаю, куда она клонит.

— И ты не собираешься дать нам ни одной лодки. Мы в ловушке, пока ты сама не решишь отпустить.

Хайдес сжимает кулаки у бедер.

— Всё было подстроено, — шипит он отцу.

— Конечно. С кем, по-твоему, ты имеешь дело?

Со всех сторон раздаётся гул недовольства. Я медленно перевариваю новость, тревога нарастает с каждой секундой.

— Тебе следовало быть осторожнее, Артемида, — упрекает меня Кронос, явно довольный, что я не была. — Твоя импульсивность всегда оборачивалась против тебя. Ты ещё не научилась, но для меня это не беда. В импульсивности тоже есть ум. Знаешь, почему?

Я медленно качаю головой.

— Потому что нужно куда больше мозгов, чтобы исправлять ошибку, чем чтобы её не совершать.

Не уверена, что он прав. Но факт остаётся фактом: у меня впереди несколько дней здесь, на Олимпе.

На глазах у всех я спускаюсь с ринга. Хайдес сразу следует за мной — словно падший ангел, готовый защищать.

Кронос берёт Рею за руку и переворачивает её ладонью вверх, чтобы поцеловать.

— Побудешь здесь, увидишь, что мы можем тебе дать, — и поймёшь: это именно то, чего ты всегда боялась желать вслух.

Наши взгляды сцепляются. Секунды тянутся вечностью. И только кашель отвлекает нас. Лиам.

— Простите, но, выходит, я тоже застрял здесь на праздники?

Кронос окидывает его взглядом с головы до ног, будто только что вспомнил о «постороннем».

— К сожалению, бывают побочные жертвы.

Гермес подходит к Лиаму и с силой хлопает по спине.

— Ну, может, и ты сможешь стать одним из нас.

Лицо Лиама озаряется.

— Правда? Может, Дионисом! Это было бы идеально. У меня особая связь с вином, знаете?

Глава 2. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Когда из Хаоса возникла Гея, Земля, вдруг всему был придан порядок.

Вещи обрели форму, определённость, размер и направление.

Хайдес и я идём молча, рядом друг с другом. Мы не разговариваем не потому, что нечего сказать, а потому что, наоборот, слишком много всего нужно обсудить, и невозможно выбрать, с чего начать. В голове у меня как минимум миллиард вопросов, и я не уверена, что Хайдес готов на них отвечать.

Наши руки едва касаются. На нём до сих пор строгий костюм, а я всё ещё в спортивной форме, из которой мечтаю выскользнуть как можно скорее.

За нами следуют Гермес, Афродита, Афина и Аполлон. Они тоже молчат, направляясь каждый в свою комнату. Как и в тот первый раз, когда я оказалась здесь, братья один за другим исчезают за дверями, в порядке, за которым я не слежу. И, пока я думаю о том, что моя комната в самом конце коридора, напротив Хайдеса, мозг подбрасывает куда более тревожную мысль.

Кронос и Рея сами решили, где мне жить. И не верю, что это случайность, что мне не отвели гостевую комнату. Ни сейчас, ни в прошлый раз, на Зимнем балу. Они специально поселили меня вместе со своими детьми, словно я уже часть их семьи. Я думала, это жест вежливости, чтобы расположить меня и дать почувствовать себя желанной; а Кронос, оказывается, уже тогда подбирал для меня яблоко и новое имя — Артемида. Сумасшедший.

Когда я переступаю порог своей комнаты, Хайдес не остаётся снаружи. Он захлопывает за собой дверь и опирается на неё спиной, не сводя с меня серых глаз.

Я оглядываюсь вокруг. Колеблюсь между тем, чтобы запереться в душевой кабине или рухнуть на кровать. Вздыхаю — и Хайдес тут же делает шаг вперёд.

— Что такое? — тревожно спрашивает он.

— Я устала.

Он чуть медлит, потом уголок его губ поднимается в ироничной усмешке.

— Зато сегодня тебя хотя бы не били.

Я не успеваю возмутиться его сарказмом, потому что что-то жёлтое, слишком яркое на фоне нейтральной мебели, привлекает внимание. На прикроватной тумбе, аккуратно, будто специально выставленная напоказ, лежит конверт.

Я подхожу, беру его, сомневаясь и пугаясь одновременно. Адресат — мой отец. Разрываю и вытаскиваю пачку белых листов. В них