Читать книгу - "Два дня до солнца - Марина Сергеевна Комарова"

«Знаете, а вот сглупил Кирюха, конечно… Зачем было так неосмотрительно лезть в логово камнелюдей? Одноглазый сожрёт его на ужин не подавится».

«Да, ла-а-адно, Кир сам его скрутит и вернется к Альке. Кстати, а секс когда?»

Хмыкаю. Война войной, а секс по расписанию.

Кирилл ― главный герой романа. Потомок Горгон, расследует всякие аномалии. Алька ― его девушка и напарница. Одноглазый… тот, с кем лучше не связываться.

Встаю, забираю чашку с кофе и снова сажусь на рабочее место.

Некоторое время уходит, чтобы ответить на комментарии. Да, бывает, что их слишком много, на всё не ответишь, но я стараюсь. Мне нравится живое общение, тот самый фидбек, который дает автору почувствовать поддержку читателей, а читателям ― возможность создавать историю вместе с автором.

Взгляд цепляется за награду.

Ярасланов.

Фамилия такая… словно блики солнца прыгают между зеркалами, врезанными в черный металл. Черт знает, почему эта ассоциация. Металл, зеркала, ключевая вода ― такая, что аж зубы сводит.

Сам не осознаю, что снова открываю поисковик и пытаюсь понять, кто такой Дан Ярасланов и что ему может быть от меня нужно.

Фотографии. Выставки. Улыбка, которой можно разрезать напополам. Опять этот прищур. В голубой глаз словно опрокинули июньское небо, в зелёный ― майское разнотравье с осколками изумруда. Изумруд явно был с трещиной, с глубоким изъяном, но от этого только интереснее. И ходить по этой траве нельзя ― сразу ступни в кровь.

Вот Ярасланов подписывает книги в библиотеке. Вот выступает на презентации. Вот курит на улице.

Тиражи… хорошие тиражи.

И книги такие, со стильными, немного непривычными сетевому автору обложками. Лёгкая безуминка и двухцветная концепция.

Хмурюсь. В груди появляется раздражение, скребет когтями, тычет в экран с улыбающимся Яраслановым.

Смотри-смотри, Антон. Вон чего человек добился, пока ты тут пишешь своё фэнтези для мальчиков и девочек. Плевать, что последние давным-давно вышли из подросткового возраста.

Встряхиваю волосами, отбрасываю их назад. Откидываюсь на спинку стула ― она тут же чуть поскрипывает.

Это проклятая линейка успешности, под которую так или иначе мы пытаемся подстроиться. Не продал тираж ― неудачник. Не приняли рукопись в издательство ― неудачник. Пишешь для сетевой аудитории ― да у тебя же нет бумажных книг, не писатель! Отдаешь все в бумагу ― не имеешь солидного заработка за электронку? ― неудачник! Работаешь в несерьёзном жанре?.. Ну вы поняли.

Мудрость приходит позже. Когда перерастаешь свои юношеские мечты и страхи. Не стыдно делать то, что тебе нравится. Не стыдно писать развлекательную литературу. И то, что ты её не пишешь ― тоже не стыдно. Не бывает плохих жанров. Плохие писатели… Плохой писатель тот, у кого нет читателей. Всё остальное ― просто ярлыки.

И сейчас, глядя на Дана Ярасланова, я прекрасно понимаю, дело совсем не в том, что он пишет. А в нём самом.

Я быстро сворачиваю вкладку и возвращаюсь к файлу.

Надо работать.

Пальцы резче и громче, чем обычно отстукивают «Глава 12, где Кирилл попадает в ловушку без выхода».

Между светом и тьмой

8 лет назад

Человек — скотина недовольная.

Всё ему не так.

Вечно тысячи причин.

— Уж сердцу хочется весны, но осень только наступила, — задумчиво произнёс Железный, глядя в окно.

Мелкий дождь, ещё недавно накрапывавший, оставил на стекле прозрачные капельки. Горожане, шедшие по улице, поднимали воротники и ускоряли шаг. Ветер разгулялся холодный и злой, совсем не сентябрьский.

Огромный серый кот, сидевший рядом на мягком диванчике, выразительно посмотрел своими желтющими глазами на Железного. С немым вопросом: что за сомнительные выражения, господин провидец?

Тот чуть пожал плечами и отхлебнул чай: калиновый, горячий, с пятью ложками сахару. Дивно приятно, что последнего в «Милом доме» подают сразу и белый, и коричневый. Есть выбор. А Босенька — он кот, он не понимает прелести сахара.

И вообще заведение прелестное. Особенно на втором этаже. Столики, декоративные полки, старые книги. Печатная машинка в нише, к которой так и хочется прикоснуться. Но Железный сдерживался. А вот книги, грешен-грешен, брал и листал. Великолепные иллюстрированные издания с гладкими страницами и профессиональными фотографиями. Австрийские и английские. Роскошь. Просто роскошь… и часть интерьера.

Босенька что-то недовольно мурлыкнул и демонстративно повернулся к Железному заду, давая понять, что разговор на сегодня закончен. Будить только в случае, если рядом окажется запеченная курица. На крайний случай — мясо.

Железный вздохнул.

Вообще-то нехорошо с котами ходить по кафе, да. Но то, что он не один, обычные человеческие глаза разглядят, только если кот сам того пожелает.

Официант принёс картофель с грибами по-домашнему и тарелку с морковно-апельсиновым пирогом. С улыбкой пожелал приятного аппетита. Железный чуть склонил голову и, взяв салфетку, постелил её на коленях.

Почесал за ухом Босеньку, тут же раздражённо дёрнувшего кончиком хвоста. Хмыкнул и посмотрел на часы. Так-так, конец света что-то задерживается. А жаль. Пунктуальность ― наше всё. И опаздывать — ай-ай-ай.

Хотя… ждать в таком уюте вообще-то очень неплохо. Кафе премилое, а за окном — серая улица, сентябрьский Днепр и наглые голуби — вон как расселись на крыше соседнего дома.

Картошка оказалась ароматной и хорошенько сдобренной специями. Так бы и съел за раз всю тарелку. Но надо же себя держать в руках. Не только по части еды — вообще.

Торопливые шаги донеслись с лестницы.

Железный чуть улыбнулся. Так-так. Вот и… Кожаная куртка, кожаные штаны. Высокие ботинки со шнуровкой. На сгибе левой руки — шлем. Круглый, чёрный, отражающий свет жёлтых ламп.

Пахнет от появившегося дождём, ветром и ядом. Не понять каким — это накладывается контур будущего. Железный чуть нахмурился, зная, что ни с какими ядами Конец Света никогда дел не имел. Занятно. Просто каждый человек пахнет чем-то своим. Кто-то сдобой, кто-то машинным маслом, кто-то цветущей вишней, а вот этот – ядом.

Он сел напротив. Сцепил длинные узловатые пальцы, подул на них, пытаясь согреть. Такие пальцы бы музыканту, но не играют они ни на фортепиано, ни на скрипке. Их занятие — резать плоть.

Миг — на белой коже появилось что-то красное: вязкое, липкое, страшное… Капнуло на стол, медленно расползлось по шлифованному дереву, замерло бордовым пятном.

Железный отогнал не вовремя прорвавшееся видение.

— Замёрз. Опоздал случайно, — коротко бросил хриплым бархатистым голосом Конец Света.

Невинно посмотрел коричнево-чёрными, как пережженный кофе, глазами. Отбросил упавшую на лоб косую челку.

Стрижка у него современная, волосы как вороново крыло — гладкие, чёрные — так и хочется