Читать книгу - "Жестокий роман. Книга 2 - Пенни Винченци"

Хлоя рассердилась на него. Вторая беременность протекала очень тяжело, а его постоянные отъезды угнетали ее. Мысль о том, что она проведет Рождество в одиночестве, приводила се в ярость. Хлоя, с трудом сохраняя спокойствие, упаковала веши Пирса, проводила его в аэропорт и вернулась домой. Томясь от одиночества, она решила навестить мать Пирса в доме для престарелых. Она уже давно собиралась это сделать, но времени совершенно не было.

Хлоя позвонила няне Розмари и, убедившись, что с Пандорой все в порядке, соединилась с домом для престарелых и выяснила, что Флавия может принять ее.

Потом она отправилась в Сассекс, пообещав няне вернуться к ужину.

Хлое очень нравилась Флавия, и ей хотелось навещать ее почаще, но Пирс был не слишком заботливым сыном и всегда под благовидным предлогом отказывался от поездки. Правда, когда им все же удавалось вырваться к ней, он проявлял знаки внимания, обращался с матерью нежно и часами болтал с ней. Иногда Хлоя чувствовала себя несколько неловко, присутствуя при столь доверительной беседе.

Она несколько раз порывалась отправиться к Флавии без Пирса, но тот почему-то просил ее не делать этого. При этом Хлоя ощущала в нем какую-то странную враждебность.

— Она очень хрупкая женщина, — говорил Пирс. — Не стоит беспокоить ее. Излишние эмоции не пойдут ей на пользу. С ней следует вести себя деликатно.

— Ты не прав, — возражала Хлоя. — Ведь сразу видно, что ей хочется поболтать с кем-нибудь. Пожалуйста, Пирс, отпусти меня!

— Нет, — отвечал Пирс, — врач постоянно напоминает мне, что ее лучше не беспокоить.

Хлоя не верила ему, смутно подозревая, что муж скрывает от нее истинную причину, по которой не хочет ее встречи с Флавией. Но теперь она решила ослушаться мужа. Ведь он так часто стал уезжать из дому и к тому же наотрез отказывался брать ее с собой. А Флавия очень обрадуется ей. Хлоя чувствовала, что ей не хватает нормального общения.

Когда Хлоя вошла, Флавия сидела в кресле возле кровати и грустно смотрела в окно. Несмотря на возраст, она все еще была привлекательна — густые седые волосы, большие серые, как у Пирса, глаза и горделивая осанка. На ее шее поблескивала золотая цепочка, а на пальцах — красивые кольца прекрасной работы. Еще во время их первой встречи Флавия сказала Хлое, что до сих пор следит за собой, хотя с каждым днем это становится все труднее. «Возможно, что я уже старая развалина, но пытаюсь делать вид, что это не так».

— Флавия! — радостно воскликнула Хлоя. — Добрый день!

Флавия обернулась и долго молча смотрела на нее, словно все еще погруженная в свои мысли. Затем она просияла:

— Хлоя, дорогая моя, как мило, что ты не забыла меня. Очень рада тебя видеть. О, какие чудесные цветы!

Это мои любимые! Моя комната будет благоухать. А где же твой муж?

— Он полетел в Лос-Анджелес.

— Вот и хорошо, — почему-то обрадовалась Флавия. — Значит, мы приятно побеседуем. Мужчины всегда говорят о каких-то дурацких вещах.

— Я привезла вам фотографии Пандоры, — сказала Хлоя, целуя Флавию. — Я могла бы и ее привезти к вам, но для псе это пока слишком утомительно. Кроме того, у меня есть для вас весьма приятные новости.

— Какие, дорогая?

— Я снова беременна, — сказала Хлоя, покраснев.

— О, милая моя, как я рада! Это действительно приятная новость, — ответила та. — Я так волнуюсь, честно говоря, я счастлива, что Пирс женился на тебе. Ему давно уже хотелось иметь настоящую семью. И просто прекрасно, что вы решили завести еще одного ребенка. Это заставит его хоть немного повзрослеть.

Хлою удивила откровенность любящей матери.

— По-моему, — заметила она, — он уже повзрослел.

— О, дорогая, он все еще мальчик! У него никогда не было чувства ответственности. Он всегда стремился быть в центре внимания, конечно, это и моя вина. Я испортила его еще в детстве. А потом жизнь испортила его. Пирса портили все, кроме Джунивер. Она никогда не потакала его слабостям и не поддавалась ему. Но чем это кончилось… — заключила Флавия с грустью.

— А я думала…

— О, дорогая, не стоит тратить время на разговоры о посторонних людях, — прервала ее Флавия. — Я знаю, ты приехала на очень короткое время. Сейчас попрошу, чтобы нам принесли чай, а заодно и вазу для этих чудесных цветов. А потом ты покажешь мне фотографии, хорошо? Когда же ты родишь?

— В мае.

— Прекрасно, летом это гораздо легче, чем зимой.

К тому же очень надеюсь, что малыш появится на свет не во время премьеры. Тебе было очень нелегко, дорогая, но я рада, что Пирс нашел время повидать тебя перед вечеринкой.

— Да.., конечно, — удивленно сказала Хлоя. Бедная старушка, подумала она, все перепутала. В ее возрасте и не такое возможно.

— А как ты относишься к этому? Все эти творческие люди…

— О, сейчас уже мне намного легче. — Хлоя пристально посмотрела на Флавию. — Я и не думала, что вы вес так, хорошо понимаете. :

— Конечно, понимаю. Для тебя это был настоящий кошмар. Он даже ко мне не всегда почтительно относился. Я часто бывала на премьерах Пирса и всегда чувствовала, что обо мне все забыли. — Она сочувственно похлопала Хлою по руке. — Но по-моему, у тебя все хорошо. Ты справляешься с ним. Ведь ты гораздо моложе, чем он. Сколько тебе сейчас? Двадцать один? В этом возрасте все воспринимается проще. Когда я родит Пирса, мне было двадцать лет. А замуж я вышла в девятнадцать. Муж был гораздо старше меня.

— Да, — сказала Хлоя, — я знаю. Пирс рассказывал мне.

— Боюсь, что не так уж много, — сухо заметила Флавия. — Пирс всегда старался забыть о неприятном.

Я вышла замуж за настоящего хама, дорогая. Нет, нет, он, конечно, не бил меня и всегда обеспечивал нас всем необходимым, но при этом грубил и почти не бывал дома. Пирс, в сущности, не видел отца. Поэтому мы с Пирсом были очень близки, понимаешь? Когда он был маленьким, я считала его центром вселенной.

— Понимаю.

В палату вошла сестра с подносом и вазой для цветов.

— Пожалуйста, налей чай и расскажи мне о Пандоре. Она уже говорит что-нибудь?

— Вообще-то… — начала Хлоя и затем рассказала Флавии о дочке, о ее первых словах, шагах, привычках, капризах, слезах и улыбках. Флавия слушала молча.

Когда стемнело, Хлоя заметила, что старушка устала и подремывает в своем кресле.

— О, Флавия, простите меня, я утомила вас своей. болтовней, — сказала она. — Мне уже, пора домой.

Может, позвать сестру?

— Не надо, дорогая, я чувствую себя превосходно.

Я так устала сидеть в этом ненавистном кресле. Не выпьешь ли еще чаю? Тебе ведь долго ехать. И вот что еще. Я хочу посоветоваться с тобой. Дай мне, пожалуйста, мою сумку, дорогая. На днях я получила письмо от одного журналиста.., кажется… Магнус Филипс. Он хочет приехать ко мне поговорить.