Читать книгу - "От Лукова с любовью - Мариана Запата"

– Она – та еще стерва.

– Никого не удивляет, что она не нашла другого партнера после того, как Пол бросил ее.

Ах вот как.

Может быть, если бы они еще раз не произнесли имя на букву П, я смогла бы повести себя как большая, но, проклятие, я была метр шестьдесят ростом и не могла уже вырасти.

Не сумев сдержать себя, я, развернувшись и высунув голову из двери, нашла четырех девочек именно там, где они стояли минуту назад.

– Что вы только что сказали? – медленно спросила я, по крайней мере оставив при себе: вы, бесталанные засранки, которые никогда не научатся ходить на горшок. Я постаралась смотреть на тех двух, которые не поздоровались со мной, чьи головы в ужасе повернулись в мою сторону в тот момент, когда я заговорила.

– Я… я… я… – заикалась одна из них, тогда как другая смотрела так, словно вот-вот обкакается. Господи. Я надеялась, что так оно и случится. И я надеялась, что это будет понос, то есть все узнают об этом по запаху.

Мне показалось, что я не меньше минуты пристально смотрела на каждую из них, наблюдая за тем, как их лица окрашиваются в ярко-красный цвет, и получая от этого удовольствие… но не такое большое, как получила бы при обычных обстоятельствах, если бы уже сама не достала себя больше, чем они. Вскинув брови, я повернула голову в сторону длинного, похожего на туннель коридора, по которому только что пришла с катка в раздевалку, и одарила их такой улыбкой, которая совсем не была похожа на улыбку. – Вот что я думаю. Вам пора на тренировку, пока вы не опоздали.

Каким-то чудом я удержалась от того, чтобы не прибавить в конце «засранки». Бывали дни, когда я заслуживала медали за то, что была так терпелива с идиотами. Если бы только устраивали соревнования подобного рода, я смогла бы победить.

Очень вероятно, что мне больше не довелось бы увидеть, как быстро могут двигаться два человека, если бы я не смотрела соревнования спринтеров на Олимпиаде. Две красотки выглядели слегка шокированными, но, смущенно улыбнувшись мне, пошли друг за другом, шепча бог знает что.

Девочки наподобие этих были причиной того, что я давно прекратила попытки завести подруг среди других фигуристок. Маленькие засранки. Я подняла средний палец, показав им, правда, мне от этого легче не стало.

Мне надо было освободиться от этого. Очень, очень надо.

Наконец я вошла в раздевалку и упала на одну из скамеек, стоявшую перед шкафчиком, рядом с которым находился и мой; пока я шла, боль в тазобедренном суставе и бедре усилилась. Я упала гораздо сильнее и больнее, чем на днях, но, даже зная это, невозможно до конца «привыкнуть» к боли; когда испытываешь ее регулярно, заставляешь себя поскорее преодолеть ее. А дело было в том, что я тренировалась не так, как привыкла – ведь у меня не было партнера для тренировки и тренера, который ежедневно исправлял бы мои ошибки на протяжении нескольких часов, – поэтому мое тело забыло, что ему нужно делать.

Это было просто еще одним дерьмовым намеком на то, что жизнь продолжается даже вопреки моей воле.

Вытянув ноги вперед, я не обращала внимания на пятерых подростков постарше, теснившихся на противоположной стороне комнаты, чуть дальше от двери, они одевались и возились с ботинками, не переставая болтать. Они не смотрели на меня, а я лишь искоса взглянула на них. Развязывая шнурки, я всего на секунду задумалась о том, чтобы пойти в душ, но потом решила, что это напрасный труд, ведь можно было потерпеть двадцать минут, пока я не вернусь домой, то есть я смогла бы переодеться и принять душ в своей большой ванной. Я сняла белый ботинок с правой ноги, а затем осторожно стащила бинт телесного цвета, закрывавший щиколотку и поднимавшийся сантиметров на пять выше.

– О боже! – довольно громко вскрикнула одна из девочек на другой стороне комнаты, лишая меня возможности абстрагироваться от нее. – Ты не шутишь, нет?

– Нет! – ответил кто-то, пока я развязывала левый ботинок, стараясь изо всех сил не обращать внимания на девчонок.

– Серьезно? – послышался другой голос, или, может быть, это был тот же, что и вначале, только выше. Трудно сказать. Я вроде бы и не пыталась к ним прислушиваться.

– Серьезно!

– Серьезно?

– Серьезно!

Закатив глаза, я снова попробовала не обращать на них внимания.

– Нет!

– Да!

– Нет!

– Да!

Да. Я не могла игнорировать этот вздор. Разве я была когда-нибудь такой надоедливой? Так по-девчачьи?

Бесполезно.

– Где ты это слышала?

Я как раз набирала шифр кодового замка на своем шкафчике, когда раздался целый хор голосов, заставивший меня посмотреть через плечо и взглянуть на девочек. Одна из них выглядела буквально так, будто спешила сообщить нечто потрясающее, оскалив зубы, она развела руки на уровне груди и хлопнула в ладоши. Другая, сжав пыльцы, поднесла ладони ко рту и как будто покачивалась.

Что, черт побери, не так с этими двумя идиотками?

– Ты это слышала? Я видела, как он шел с тренером Ли.

Фу.

Конечно. О ком еще, черт возьми, могли бы они говорить?

Я не стала утруждать себя, ахать или закатывать глаза и, снова повернувшись к своему шкафчику, достала оттуда спортивную сумку. Потом села на скамейку и в тот же момент расстегнула молнию, чтобы откопать телефон, ключи, вьетнамки и крохотный шоколадный батончик «Херши», который я держала на такой случай, как сейчас. Сняв обертку, я засунула его себе в рот, а потом взяла телефон. На экране мигал зеленый огонек, говоря о том, что у меня есть непрочитанные сообщения. Разблокировав телефон, я посмотрела через плечо и увидела, что девочки по-прежнему вопят так, словно они на грани сердечного приступа из-за этого кретина. Не обращая на них внимания, я не спеша прочитала сообщения из группового чата, пропущенные во время тренировки.

Джоджо: Я хочу пойти в кино сегодня вечером. Кто-нибудь пойдет?

Тэйли: Все зависит от обстоятельств. Что за фильм?

Мама: Мы с Беном пойдем с тобой, малыш.

Себ: Нет. У меня сегодня свидание.

Себ: Джеймс не хочет пойти с тобой? Я его не обвиняю.

Джоджо: Новый фильм Марвел^[4].

Джоджо: Себ, надеюсь, сегодня вечером ты заразишься венерическим заболеванием.

Тэйли: Марвел? Нет, спасибо.

Мама: НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ БЫТЬ ДОБРЕЕ ДРУГ К ДРУГУ?

Себ: Чтоб всем вам пусто было, за исключением мамы.

Рубис: Я бы пошла с тобой, но Аарон неважно себя чувствует.