Читать книгу - "Солнце для принца - Милана Милая"

Некоторые гости искренне нравились Тициане, нескольких партнеров отца она недолюбливала, а одного так просто ненавидела. Девушка с содроганием вспомнила, как барон Флавио де Понте в шуточной форме сделал ей предложение руки и сердца прямо за семейным ужином. Она видела его второй раз в жизни, а он предложил ей выйти за него замуж. Отец тогда засмеялся, но явно был сильно расстроен. Правда, пытался всячески скрыть это, замаскировать.

Не было ничего отталкивающего в его внешности. Тициана даже могла бы назвать его красивым. Типичный венецианец. Смуглая кожа, карие глаза, черные волосы. Высокий и стройный, с аккуратными усиками и бородкой, ему было около 30. Девушка не могла объяснить себе причины того, что он ей не нравится. Просто внутреннее ощущение неприятия. А вот почему он не понравился ее отцу, она спросила прямо.

Герцог тогда ответил ей, что деловые партнеры не всегда бывают хорошими людьми, но иногда с ними приходится иметь дело для общей выгоды. Де Понте был вдовцом. Жена умерла при загадочных обстоятельствах. Никто тогда не смог доказать причастность барона к ее смерти. А если нет доказательств, значит, человек невиновен.

Де Понте владел несколькими кораблями, перевозившими оружие с востока на запад. Постоянные военные действия между Генуей и Венецианской республикой очень обогащали таких жадных и беспринципных людей, как барон. А оружейные мастерские Византии, Персии и Ирана были лучшими в мире.

Тициана была не очень в курсе их партнерства, но после этого случая отец перестал приглашать этого человека в их дом. Или делал это, когда дочери были на острове.

И вот сейчас, за ужином, герцог сказал, что они уезжают в Венецию. Лето закончилось, скоро начнется сезон карнавалов. Тициане надо заказать себе новый гардероб, а для этого требуется время. Еще отец объяснил дочерям, что сейчас у него очень много дел, которые требуют его постоянного присутствия в столице.

Младшие сестры очень обрадовались, что отец берет их собой, а Тициана расстроилась. Она так любила жить на острове, девушка просто ненавидела большое скопление людей. Она чувствовала себя неуютно. Дом, как проходной двор. То торговцы придут, то капитаны судов, то моряки наниматься на работу. А в партнерах отца по разным делам девушка уже запуталась.

Но главное было не это. Главным было полное отсутствие растительности. На острове, просыпаясь утром, Тициана первым делом выбегала из дома, чтобы босыми ногами походить по росе. Ощущать ступнями мягкую траву, не было ничего приятнее этого. Домашние к этому давно привыкли. Девушка не пойдет завтракать, если не походит по лужайкам. Даже подшучивать над этим все давно перестали.

Она нуждалась в живой природе сильнее, чем все ее родные вместе взятые. Ее сестры в любой момент могли выйти из их дома в Венеции. Просто погулять, поплавать на гондоле или в гости к своим подругам. Солнце не мешало их планам, в отличие от Тицианы.

Девушка с грустью посмотрела на отца. Он понял ее без слов и ободряюще улыбнулся. Папа будет рядом, а это главное. Семья вместе. И даже Азалия теперь рядом, как будто и не выходила замуж.

Была уже ночь, когда Тициана тихонько выскользнула из дома. Она была босиком, поэтому ступала очень аккуратно, стараясь не поранить ноги. Девушка отошла подальше от дворца и открыла мешок, который несла в руках.

– Ступайте домой, муравьишки! – шепотом произнесла она, вытряхивая мешок. – Теперь вы мне не нужны. Вам очень повезло, что вы не встретитесь с сеньорой Газальер. Поверьте, очень неприятная дама! Я так хотела, чтобы она уехала, а уезжать теперь придется всем нам. Уже завтра. Так что прощайте и живите долго. И простите меня…

– С кем это ты разговариваешь?

– Папа? – Тициана даже подпрыгнула от неожиданности. Герцог стоял совсем рядом. В темноте девушка видела только очертания его большого и сильного тела. Как он умудрился подойти так незаметно?

– Солнышко, я всегда знал, что ты немного сумасшедшая, но разговаривать с муравьями… – он покачал головой, как будто все еще не верил.

– Только никому не говори. – девушка заговорчески прижала палец к губам.

– Особенно синьоре Газальер? – в глазах отца, подошедшего совсем близко и присевшего рядом с ней на корточки, сияли веселые искорки.

– Ага! Особенно ей!