Читать книгу - "Редкий тип мужчины - Андрей Ромм"

Баррикады на Красной Пресне – символично! Яркое подтверждение того, что история развивается по спирали. Впоследствии Алексей много раз убеждался в этом, но впервые прочувствовал эту спираль в августе 1991-го.

Баррикады! Восемьдесят шесть лет прошло с 1905 года, и вот, снова, там же. Скажи кто год назад, что в Москве появятся баррикады, что гражданские люди встанут на пути танков, ему бы не поверили. Даже буйная фантазия Борьки Сапожкова не смогла бы родить такого «галиматического», как выражались некоторые, бреда.

Лекции и прочие занятия были забыты мгновенно. До лекций ли, когда за окном творится история? Какие могут быть занятия, когда надо защищать свободу? И вообще, разве уважающий себя студент может упустить столь веский повод для прогула занятий? Все были на улицах, преимущественно у Белого дома. Впоследствии Алексей не раз вспоминал атмосферу всеобщего братства, единомыслия, единодушия, царившую в те дни на улицах. Страшно не было ничуть, несмотря на то что солдаты и танки были настоящими, – хочешь, так можно рукой потрогать. Было страшно интересно.

На парня в «вареной» джинсе Алексей обратил внимание по двум причинам. Во-первых, у того было очень запоминающееся лицо – вдавленная переносица, отчего низкий бугристый лоб нависал над плоским носом наподобие козырька. Создавалось впечатление, будто парня лягнула копытом в лицо лошадь, хотя, скорее всего, здесь обошлось без нее. Просто рожа такая с рождения, мятая. Мать Алексея говорила про таких коротко и веско: «Не красавец». Она почти всегда говорила веско. Не роняла слова, а аккуратно выкладывала одно за другим. Во-вторых, парень очень странно двигался в толпе. Не шел, а скользил между людей (это получалось у него пластично), держа руки в карманах куртки, и непрерывно вертел головой по сторонам, но смотрел не вверх, на лица, как делают те, кто ищет знакомых, а куда-то вниз, на животы и еще ниже.

Алексей первым делом подумал, что парнишка, наверное, из этих, которые сексуально озабочены, трется в толпе и высматривает, за чью бы попу подержаться. Но, как выяснилось, парня интересовали не попы, а сумки. Вот он остановился возле девушки в золотистой с переливом блузке и ярко-малиновых бананах. Перестал вертеть головой, провел правой рукой вдоль сумочки, висевшей у девушки на плече, сунул руку обратно в карман, отступил на шаг и…

Сумка заулыбалась широкой ровной прорехой. Вор! Разрезал сумку и вытащил кошелек. Алексею, сталкивавшемуся с такими ситуациями только в книгах, почему-то казалось, что сумки надо резать снизу, так, чтобы кошелек сам падал в подставленную ладонь.

– Держи вора! – крикнул Алексей, устремляясь в погоню.

Толпа сильно шумела. Люди спорили, перекрикивались через головы, то и дело принимались что-нибудь скандировать, стихийные ораторы пытались произносить речи…

– Сво-бо-да! Яжевамобъясняю… Вера-а-а! Мы здесь! Эй! Нучто тутобъяснять… Сво-бо-да!

На призыв Алексея никто не обратил внимания. Да и непонятно, кого искать, кто вор. Но помощь не понадобилась. Ловко лавируя между группами людей, Алексей легко, в два счета, нагнал вора. Сказались хорошая физическая форма и то, что вор двигался проворно, но не напролом, а зигзагами. Понимал, что стоит только ему ломануться напролом, как сразу же остановят – подозрительно.

Ухватить за воротник куртки. Дернуть назад. Перехватить другой рукой. Развернуть на себя.

– Пусти, падла! – прошипел вор, поняв, что вырваться ему не удастся. – Пусти, кому говорю!

Маленькие, глубоко посаженные глазки сверлили Алексея злым взглядом. Кривые, тронутые желтизной зубы угрожающе оскалились.