Читать книгу - "Опоздавшая невеста - Карен Хокинс"

– Осторожнее двигайся, – приказал охрипший и низкий женский голос с легким йоркширским акцентом. Он вызывал какие-то смутные воспоминания. И вдруг Люсьен ясно увидел теплые карие глаза и мягкие, похожие на цветочные лепестки губы.

Он отвлекся от своей боли и попытался открыть глаза. Милое, напоминающее сердечко лицо смотрело на него сверху вниз, тонкие брови были нахмурены.

Его сердце забилось быстрее. Ему были знакомы эти глаза. Когда-то давным-давно он целовал эти подобные бутону розы губы. Его взгляд упал на мягкие округлые груди, которые возвышались над ним.

– Белла.

Ее рука, до того спокойно лежавшая рядом с его щекой, сжалась в кулак.

– Может быть, ваша светлость соблаговолит разговаривать, глядя мне в лицо, а не уставившись на грудь?

В ее голосе чувствовалась стужа, и Люсьена передернуло. Набравшись решимости, он поднял глаза и, встретившись с ней взглядом, виновато улыбнулся. Однако он знал, что не получит прощения: его вина перед ней была гораздо серьезнее, чем неосторожно сказанное слово.

Она указала ему на противоположное сиденье: «Иди туда». Ему оставалось только повиноваться. Не очень-то поспоришь, когда голова лежит у нее на коленях, не говоря уже о воздействии, которое ее близость оказывает на не полностью восстановившееся сознание.

Он с усилием поднялся, и перед глазами запрыгали черные точки, а плечо пронзила резкая боль.

– Боже правый, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы, – что со мной случилось?

Она откинулась назад, ничуть не тронутая его мучениями.

– Ты не помнишь?

– Нет. – По крайней мере ничего существенного. В его затуманенном сознании промелькнули смутные очертания прибрежной скалы в ночной мгле, и он почувствовал острый запах океана, такой густой, что, казалось, его можно было попробовать на вкус. Он куда-то ехал...

Люсьен потер висок, вздрогнув, когда пальцем коснулся вскочившей на лбу шишки величиной с грецкий орех.

– Я упал?

– Твоя лошадь понесла, и ты ударился головой о сук дерева. – Она помолчала, не зная, как продолжить, и в конце концов спряталась за хмурое выражение лица. – Мой возница, наверное, ехал быстрее, чем следовало на такой узкой дороге.

Ее взгляд как бы говорил, что Люсьен сам виноват в случившемся. Он дотронулся до лба, где тупая боль усиливалась с каждой минутой.

– Чертовски болит.

– Жить будешь. Чтобы помять такую крепкую, голову, нужно что-нибудь потверже дуба.

Его губы дрогнули: Арабелла стала остроумной. Он прищурившись смотрел на нее. Она сидела неподвижно, сжав руки на коленях, щеки раскраснелись, от усталости глаза казались темнее, каштановые и медового цвета пряди волос были взъерошены. Арабелла выглядела моложе, чем он ее помнил. Моложе и даже еще красивее.

Сердце его сжалось. Черт бы побрал министерство внутренних дел за то, что его послали в Йоркшир. Получив задание, он сначала отказался ехать. Он был нужен в Лондоне, потому что его сестра готовилась к своему первому сезону. Однако его возражения не приняли во внимание.

Он планировал приехать под покровом ночи, узнать все, что сможет, и уехать, чтобы ни одна живая душа об этом не догадывалась, поэтому не обеспечил себе пристанище. Это было до того, как кучер Арабеллы счел необходимым его сбить.

Люсьен пошевелил плечом и вздрогнул от взорвавшейся в нем боли.

– Проклятие! Такое впечатление, что в меня стреляли. – Он посмотрел ей в глаза и приподнял бровь. – Ты, случайно, не всадила в меня пулю?

– Если бы я стреляла в тебя, Люсьен, ты бы здесь не сидел.

Нет, если бы Арабелла в него стреляла, он валялся бы на земле с дыркой во лбу, а она плясала бы от радости вокруг его безжизненного тела. Он научил ее обращаться с ружьем, когда ей было пятнадцать лет, и уже тогда она проявляла невероятные способности.

Люсьен положил руку на импровизированную повязку. Аккуратно прилаженная, она настолько туго стягивала его грудь, что он едва мог дышать. Он попытался улыбнуться:

– Полагаю, я должен поблагодарить тебя за...

Колесо кареты попало в борозду. Люсьена отбросило назад, и он ударился плечом о затрещавшие кожаные подушки. Разноцветные искры посыпались у него из глаз, когда дикая боль пронзила руку. Ловя ртом воздух, он стал клониться вперед и почти упал на пол, когда Арабелла подхватила его и удержала.

Карета продолжала раскачиваться, Люсьен постепенно стал дышать ровнее. Когда боль утихла, он заметил, что его щека прижата к груди Арабеллы, мягкой выпуклости, которую близость к его рту делала еще соблазнительнее. Снова потянуло пьянящим запахом малины. Люсьен наслаждался прикосновением Беллы, впитывал ее тепло и вспоминал все, что было.

– Если ты не можешь сидеть самостоятельно, я позову лакея, чтобы он тебя держал. – Ее голос был холоден, как родниковая вода в горах, и сразу вернул его к реальности.

Люсьен поднял голову, чтобы посмотреть Арабелле в глаза Их губы разделяло расстояние всего в дюйм. Ее глаза потемнели, в шоколадной глубине вспыхивали загадочные золотые крапинки. Он придвинулся ближе, неотрывно глядя на ее полную нижнюю губу.

Ему следовало заставить себя снова уйти из ее жизни, но его тело горело, а голова кружилась, как у юноши, впервые выпившего кружку эля. Все ощущения казались обостренными: звучание ее голоса, манящая округлость груди, даже возмущенный шепот ее накрахмаленных юбок. Ее губы влажно блеснули в темноте, и он отдал бы все на свете, лишь бы попробовать их на вкус.

Видит Бог, Люсьен всю жизнь убегал от этой женщины. Зачем же теперь он подвергает себя испытанию этим невыносимым удовольствием, этой утонченной пытке?

И все же он не мог не тянуться к ней, как не мог не дышать. Не сводя с нее взгляда, он убрал у нее со щеки выбившийся каштановый локон, запутался пальцами в ее шелковистых волосах. Ее глаза расширились, рот приоткрылся, что-то протестующе шепча.

Тогда он наклонился и поцеловал ее. Наслаждение охватило его и росло с каждым мгновением. Он старался удержаться от того, чтобы стиснуть ее и прижимать к себе все крепче, до тех пор пока она не закричит, требуя ее отпустить.

Глухо протестуя, Арабелла вырвалась и влепила ему увесистую пощечину, от которой его голова дернулась в сторону. Боль спустилась по шее и затопила плечо.

– Проклятие! – выругался он, хватаясь за руку.

– Ваши низменные страсти меня не волнуют, ваша светлость. Я больше не зеленая шестнадцатилетняя девчонка. – Каждое слово этой чопорной фразы было пронизано отвращением.

Не желая показывать свою досаду, Люсьен усмехнулся:

– Тем хуже.

Арабелла задохнулась от возмущения, но он, не обращая на нее внимания, начал осторожно двигать челюстью. Слава Богу, что она не додумалась ударить кулаком. Он поймал ее подозрительный взгляд и выдавил из себя холодную улыбку.