Читать книгу - "Лавина чувств - Элизабет Чедвик"

— Убежал от меня сломя голову, даже не дав мне закончить. Первое, с чего я думаю начать здесь, — это назначить нового сенешаля.

* * *

Линнет глянула на соломенные матрасы, на которых лежали тяжелораненые воины из отряда Джослина, а затем увидела их командира, стоявшего в дверях. Было уже поздно. Сгущались сумерки. В темноте едва мерцали маленькие огоньки свечей. Фитили, опущенные в соленый жир, давали мало света и больше коптили. То и дело в стороны разлетались шипящие брызги. Комната наполнилась вонью горящего бараньего сала.

— Я думала, вы не придете. — Она повернулась, чтобы взять ножницы.

Джослин угрюмо вошел в комнату и, расстегнув ремень, положил его на скамью.

— Я осматривал главную башню. Мощные прочные стены — единственное, на что здесь можно рассчитывать. Все остальное находится в плачевном состоянии.

— У отца Джайлса не было жены, которая могла бы все содержать в порядке. — Она вертела в руках ножницы, глядя, как они отражают тусклый блеск. — С тех пор как они поссорились с Джайлсом, мы не заглядывали сюда даже тогда, когда Раймонд лежал на смертном одре.

— А как насчет жены де Корбетта? Полагаю, она у него есть?

— О да, — Линнет поморщила нос. — Леди Мейбел. Всегда заметно, когда ее нет, особенно если остается много недоделанной работы; и я сомневаюсь, что она изменилась. Во всяком случае, в комнатах больных я никогда не видела ни ее саму, ни ее дочь, но как только зазвучит звук горна, они первые появляются за столом.

— В моем отряде, кто ничего не делает, не получает еды, — мрачно сказал он и пошел к раненым, чтобы по очереди обратиться к каждому из них и сказать слова утешения.

Линнет видела по его лицу и походке, что он устал и изнывает от боли, но старается не показывать этого, продолжая исполнять свой долг. Он задержался у постели Малькольма, и она услышала их тихий разговор и смех. Вернувшись к ней, Джослин все еще широко улыбался, качая головой.

— Малькольм говорит, что я могу не беспокоиться за раненых — у вас легкая рука, — заявил он, имитируя шотландский акцент, и сел на комод с одеждой, покрытый протертой скатертью.

Линнет опять взяла в руки ножницы и улыбнулась.

— Вы поверили ему?

— Он, конечно, известный плут, но я полагаю, что вы, должно быть, нежнее, чем Майлс, который обращается с ними, как мясник. — Он хотел снять свой плащ, но стиснул зубы от боли.

Линнет поспешила помочь, снимая с него одежду. Самым трудным оказалось распустить застежку на доспехах. Кольчуга была слишком тяжелой, плохо гнулась и плотно облегала фигуру. Женщина ощущала тепло его тела, едкий запах пота, и такая непривычная для нее близость мешала ей, заставляя нервничать. На нее нахлынули воспоминания, и ей стало не по себе. Не принесло большого облегчения и то, что она наконец сумела стянуть с него кольчугу и смогла отойти.

Его голова склонилась вниз, дыхание стало тяжелым от боли. Когда боль чуть утихла, он посмотрел на нее через слипшиеся от пота волосы.

— Можно ли выпить вина? — сказал он, запинаясь.

Линнет положила его одежду на стоявший рядом сундук и принесла кувшин и кубок со стола, стоявшего возле окна.

— Это прошлогоднее, — извинилась она, наливая ему мутной жидкости. — На вкус это больше похоже на кислый сок, чем на вино, но это все, что у нас сейчас есть, как говорит слуга де Корбетта. Когда у меня будет время, я сама проверю. — Она подала ему кубок и постаралась подавить угнетавшее ее чувство, возникшее, когда она помогала ему раздеться.

— Ничего страшного. — Джослин сделал несколько быстрых глотков и остановился, вздохнув. — Боже мой, как больно.

Его рубаха прилипла к засохшей на плече ране. Линнет начала ее отмачивать в теплой воде уверенными, но осторожными движениями, наблюдая за его лицом и стараясь облегчить ему боль.

— Вам повезло, могло бы быть намного хуже, — нежно произнесла она. — Кажется, у вас только содрана кожа, а все остальное — просто сильные ушибы.

— Из-за чего поссорились Раймонд и Джайлс? — Чтобы нарушить молчание, он задал ей первый же вопрос, который пришел ему в голову.

Линнет прекратила промывать ему рану и повернулась, чтобы выжать небольшой кусок ткани в миске с хвойной водой. Капли упали на поверхность воды и, растворяясь, превратились в мерцающие золотистые круги. Она почувствовала слабое томление. Какой-то жар растекался по ее телу, У нее перехватило дыхание. Мускулы на ногах стали судорожно сжиматься. Она испугалась, но не подала виду, что с ней что-то происходит.

— Джайлс и его отец всегда спорили между собой, — сказала она, продолжая оказывать ему помощь. — Муж ничего не мог сделать по-настоящему правильно. Раймонд упрекал его при каждом удобном случае, говоря, как ему лучше поступить… и Джайлс нашел выход. У него не было другого выбора… Ну вот, можете снять рубаху, чтобы я смогла получше разглядеть рану.

— А дальше? — напомнил Джослин.

Линнет потянула рубаху и сняла ее со здоровой руки, увлекшись так, что не заметила его проницательного взгляда.

— Остальное, я думаю, снимете сами. А вы знали Раймонда де Монсорреля?

— Не очень хорошо. Случалось, что они с моим отцом вместе охотились, но являлись не совсем добрыми соседями. Раймонд де Монсоррель был очень высокого мнения о себе — в его жилах текла самая благородная нормандская кровь, если, конечно, это означает какое-то благородство. Он всегда смотрел на моего отца сверху вниз из-за примеси датской крови в нашей семье. Но, знаете, — добавил Джослин, — он, похоже, не скупился, раздавая свою благородную кровь направо и налево — о его разврате знали все кругом.

Линнет почувствовала, как усиленно стало биться ее сердце. Она слабо вздохнула и положила его испачканную кровью рубаху на сундук, боясь посмотреть ему в лицо. Воспоминания мучили и душили ее.

Это происходило именно в этой комнате. Раймонд де Монсоррель, ласково треплющий ее волосы. Она вспомнила его тяжелое дыхание с запахом вина у своего лица и его грубый шепот: «Если бы у моего сына имелось хоть немного мужской доблести, у меня давно был бы внук. Тебе нужен настоящий мужчина, который сможет разбудить в тебе женщину». А потом жар его губ на ее губах и его рука, умело и со знанием дела похлопывающая ее между бедер. Было возмутительно и противно, но, прижатая к стене его крепким телом, она впервые в жизни почувствовала приятные приступы боли, затмившей рассудок.

Ее всю передернуло, и колени чуть не подкосились. Она знала, что Джослин внимательно наблюдает за ней, и попыталась забыть то, о чем сейчас только что думала.

— Раймонд слишком часто злил Джайлса, — сказала она, проглатывая слюну. — Однажды Джайлс в порыве гнева замахнулся на отца мечом, так что их пришлось разнимать охране. Мы уехали в тот же день и не возвращались, пока Раймонд не умер. — Она быстро взглянула на Джослина и увидела, что он нахмурился и о чем-то задумался, прищурив глаза. Открыв глиняный кувшинчик с мазью, она окунула в него свой дрожащий палец. — У вас не так много шрамов для человека, которому часто приходится брать в руки оружие, — решила она переменить тему. Мужчины любят говорить о себе, и, рассчитывая на его тщеславие, она надеялась отвлечь парня от разговора, который был чреват для нее многими опасностями.