Читать книгу - "По ту сторону кровати - Аликс Жиро де л’Эн"

— Совет в форме документов для внутреннего пользования главного конкурента — согласитесь вы преувеличиваете значение семейных связей!

— Но я же не передавал ему никаких документов для внутреннего пользования! На этих дурацких фотографиях, которые сделал Никар, ясно видно: я захожу туда, держа под мышкой каталог нашей фирмы. А это вовсе не документ для внутреннего пользования. Кто угодно может приобрести его или познакомиться с ним в Интернете! — Голос «преступника», когда он заканчивал свою речь, дрожал: — Я никакой не предатель, мадам Марсиак, наоборот, все, что я делаю, я делаю и для ЖЕЛУТУ.

— Минутку, минутку! Еще немного — и вы заставите меня поверить, что шпионили там в пользу нашей фирмы!

— Да конечно же нет. Шпионить, предавать и так далее — при чем тут это? Я все-таки работаю на предприятии, которое сдает в аренду крупногабаритную технику, а не в Пентагоне! Давайте уж, мадам Марсиак, я выложу вам всю правду, какая она есть, терять мне теперь нечего, так и так уволят…

Он снова закурил. Его странно длинные пальцы слегка дрожали. Ариана заметила, что он красив, этот Николя Фланвар, но без особых эмоций заметила, просто так, мимоходом.

— Мне кажется, что ЖЕЛУТУ страдает преждевременным одряхлением, что фирма замкнулась в себе самой. А мне было интересно разузнать, чем живут конкуренты, поговорить с коллегами, открыть, может быть, новые концепции, новый подход к нашему ремеслу, кроме тех, которые мы практикуем вот уже десять лет… Короче, то, что ставят мне в вину, должно на самом-то деле быть основой поведения руководства фирмы! Я, например узнал от зятя, что у них, в ТУТАЛУЭ, в сентябре запускают некую революционную «карту постоянного клиента», к сожалению, большего мне не удалось выведать, но ведь уже эта информация стоит того, чтобы отнестись к ней внимательно. А когда я сказал об этом Адольфу Никару, он назвал меня паршивым болтуном!.. Правда, Никар — настоящий параноик, он живет в своей башне из слоновой кости, убежденный, что с нами никогда ничего не может произойти, потому что исторически мы лидируем в регионе.

Ариана злорадствовала, довольная, что нашелся-таки человек, решившийся замахнуться на священную корову фирмы. Но вслух отреагировала так:

— Хватит, хватит, Фланвар! Адольф Никар — драгоценный для фирмы, даже, можно сказать, незаменимый сотрудник. Он — ходячая память предприятия, гарант успешной работы ЖЕЛУТУ. Тем не менее, меня заинтересовали ваши аргументы. Прошел месяц с того дня, как я заняла место господина Марсиака, и за этот месяц я убедилась в некоторой… ну, инертности, что ли, свойственной мышлению всего коллектива. Месье Фланвар, я не уверена, что хочу вас уволить!

Служащий торгового отдела непонимающе уставился на нее:

— То есть как?

— Наверное, у вас есть дети?

Он удивленно поднял брови:

— Есть… двое… Младший еще в детский сад ходит…

— Отлично. Готовы ли вы поклясться мне жизнью своих детей, что не сделали ничего, что могло бы повредить ЖЕЛУТУ?

— Клянусь!

— Верю… Значит, так, Фланвар. Вы сохраняете за собой вашу должность… нет, я решила пойти еще дальше. — Тут Ариана одарила посетителя «улыбкой, выражающей отеческую доброту» силой в три балла; улыбка была отрепетирована ею перед зеркалом несколько дней назад. — Поручаю вам быть отныне нашим окном во внешний мир. Иными словами, вам предлагается использовать во благо нашего предприятия вашу «жажду открытий» (последовал сухой смешок, подслушанный у спесивого босса в «Элли Макбил»[32]). Через месяц вы представите мне доклад о конкурентах ЖЕЛУТУ — не только из парижского региона, но и по всей Франции. Выясните, какие у кого идеи, проекты, способы менеджмента, каких кто из них достиг результатов. Я хочу иметь подробную экспертную оценку. Вас в ЖЕЛУТУ считают шпионом? Отлично, вы им и станете! Только вполне законно. И работать будете на предприятие, которому, убеждена, всегда были верны.

Итак, парень пришел за увольнением, а получил повышение… Осталось «всего лишь» сообщить об этом Никару. Ариана была не из тех, кто старается отложить на потом бедствие, способное свалиться на голову сейчас же. И она отправилась в кабинет своей правой руки, с тем чтобы пригласить его пообедать вместе. Никар сослался было на то, что уже 11.45 и что супруга уже, конечно, пригото… — но Ариана не сдалась, прервав его занудство громким пением: «Налейте, налейте бокалы полнее: мы будем безумствовать во „Фла-а-анше“![33]Скорее, скорее, скорее, скорееее-е…» конечно, это была шутка, только старый мухомор юморa не понял и, нахмурившись, возразил:

— Когда я работал с вашим мужем, нам приходилось обедать в ресторане, но это была все-таки «Пухлая индюшка»… Для руководства предприятия место обеда — вопрос престижа!

Забавно, но Ариана чувствовала, что скорее возбуждена, чем обеспокоена. Похоже на состояние перед первыми родами: смесь радостного испуга, покорности и безмятежности. Надо идти. А Антуанетте Никар придется поставить свои котлетки в холодильник.

— Вы просто Мадонна, просто гений чистой красоты, мадам Дельсоль! — Юго покачал головой так, словно не верит своим глазам.

— А вы еще не знаете, что к тому же меня и зовут Мари! — Клиентка, женщина еще довольно молодая, хихикнула, правда, как-то безрадостно. Она уже несколько минут не могла отвести глаз от своего отражения в зеркале. Но наконец повернулась к Юго: — Вы уверены, что это не слишком?

Она произнесла «сюлисько-о-ом» и быстро-быстро захлопала ресницами.

Продавец украшений подумал, что да, «сюлиськом», впрочем, тут все «сюлиськом»: хозяйка дома, раскрашенная на манер красотки кабаре; крикливо и безвкусно обставленная гостиная, где царила хозяйка дома; то и дело распахивавшийся лиловый пеньюар хозяйки дома; принадлежащий хозяйке дома йоркширский терьер с неправильным прикусом; облаченная в розовый халатик косметички прислуга хозяйки дома… Конечно, навязывая товар, продавец немножко переусердствовал: к браслету, от которого отказалась предыдущая клиентка, он добавил колье, серьги и два кольца, но избавиться от этих достойных ярмарочной куклы побрякушек стало для него задачей дня.

Обвешавшись всем предложенным, несчастная мадам Дельсоль превратилась в громадную пуховку для пудры. Возможно, она напоминала и что другое, но в голову Юго пришло только это сравнение. Когда он был маленьким, у мамы была такая пуховка, в которую получалось упрятать всю мордашку целиком; крупинки пудры оставались тогда у него на лице, залезали в нос, щекотали — ах, как он обожал играть с розовой пуховкой! Волшебная эта штука пахла «Шанелью № 5», тоном для лица и чуточку пылью…

Юго осторожно положил зеркало с маркой «JIJI» на стеклянную столешницу журнального столика, украшенного голой латунной одалиской, покачал головой и сказал серьезно:

— Простите, ради бога, мою прямоту, мадам Дельсоль, но я думаю, что такая женщина, как вы, может позволить себе ВСЕ! Если не вам носить эти украшения, то кому же? Можно немножко посплетничать? Только — строго между нами! Четверть часа назад я был у другой клиентки, она тоже примеряла украшения из серии «Пупупупсик» и конечно же была от них просто без ума! Однако ей я счел своим профессиональным долгом отсоветовать покупку. Знаете, что она мне напомнила? Громадную пуховку для пудры!