Читать книгу - "Сети любви - Мэри Бэлоу"

В полусне он часто слышал шелест ее юбок и чувствовал ее прохладную руку у себя на лбу – она проверяла, нет ли у него опять жара. Он никогда не показывал ей в такие моменты, что не спит. Ему нравилось, что она рядом, что она прикасается к нему.

Эллен спала теперь в комнате Дженнифер; дверь оставалась открытой, чтобы она могла услышать его голос. Он крикнул несколько раз подряд, и она тут же прибежала.

– Что такое? – спросила она, наклоняясь к нему в темноте и кладя руку ему на плечо. – Что-нибудь случилось?

– Боже! – проговорил он, задыхаясь от боли. – Боже! – Он наклонялся над мертвыми глазами, и весь ад, вырвавшись на волю, теперь гнался за ним…

– Боже! – повторил он. – Да, страшный сон.

– Страшный сон, да? – спросила она. – Теперь все будет хорошо, – ласково проговорила Эллен.

Она помогла ему снова улечься, откинула волосы со лба. Она наклонялась над ним – стройная молодая женщина, шаль поверх белой ночной рубашки, – и ее тяжелые светлые волосы падали вперед, обрамляя лицо, и на плечи. Он видел ее совершенно ясно, когда его глаза привыкли к темноте.

Он тут же успокоился.

– Я вас разбудил, – прошептал он. – Прошу прощения.

– Ни к чему извиняться, – отозвалась она. Она гладила его по щеке кончиками пальцев. Он вспомнил, что она делала это и раньше. – Хотите, я посижу рядом немножко?

Он покачал головой.

– Я и так уже столько времени не даю вам спать. Он не понимал, что уже поднял руку, и. эта рука откинула ее волосы с одной стороны на спину. Он коснулся кончиками пальцев ее щеки. Теплой, мягкой щеки.

Эллен не шелохнулась. Она чувствовала у себя на щеке его теплые, ласковые пальцы.

– Эллен, – прошептал он.

Они не могли понять потом: он ли привлек ее к себе, или она сама опустила голову, или это они оба ощутили вспышку той странной общности, которая возникла между ними в последние дни. Как бы то ни было, губы их встретились. И прижались друг к другу. И раскрылись, и ласкали. И одна его рука обняла ее за плечи, а другая обхватила затылок. Ее руки упирались в подушку по обе стороны его лица. Ее запястья касались его плеч.

Густые шелковистые волосы. Ее аромат, который он давно уже ощущал. Ее красота, тепло и нежность. Ее мягкость, и сладость, и женственность.

– Эллен. – Его рука оказалась на пуговицах ее ночной рубашки, и она приподнялась, чтобы помочь ему. Она его не удерживала. Она помогала ему, ободряла его. – Эллен…

Он спустил батист с ее плеч и обхватил руками ее груди. Полные и твердые. Шелковисто-гладкие. Соски уже затвердели. Затвердели для него. Она его хочет.

Она его хочет. Руки у него были теплые и ласковые, как она и предполагала. Они знали, где к ней прикоснуться. Как прикоснуться. Его большие пальцы теребили кончики ее грудей, вызывая сладостные мучения, зарождавшиеся где-то в горле и спиралью опускавшиеся к лону.

– Эллен.

Он смотрел в темные провалы ее глаз. Эллен приподнялась на вытянутых во всю длину руках, но не сделала попытки прикрыться или отодвинуться. Он протянул руку, сдернул с кровати одеяло. Она посмотрела на одеяло и встала рядом с кроватью. Движением плеч она окончательно спустила с себя рубашку и приняла его приглашение, забравшись на кровать рядом с ним. Он укрыл ее простыней и лег на бок, прикусив при этом губу.

Он почувствовал ее жар, как только прикоснулся к ней, ощутил ее готовность, страстное желание отыскать в темноте его губы. Она была теплая, мягкая, стройная. Она жаждала его. То была не притворная страстность многочисленных куртизанок, с которыми он спал раньше, но горячая, напряженная страстность, которую женщина испытывает к своему любовнику.

Эллен легла рядом с ним, прижалась к нему, ощутила тепло его длинных ног, ощутила, как его руки крепко обняли ее, как губы его нашли ее губы. Она и не думала отодвигаться от него. Она отдавалась полностью и страстно. Именно этого она хотела. Хотела всегда. Она давно его хотела. Любила его. И где-то в ней таилась огромная боль, которую он излечит. Уберет.

Он накрыл ее губы своими и провел языком по их краям, прежде чем проникнуть в жаркую влажную полость. Эллен красива. Вся она – женщина. Вся – страстная и отдающаяся ему. Отдающаяся ему полностью.

И он хочет ее, хочет уже много дней. Много недель. Всю жизнь. Всегда хотел ее. Всегда искал. Только ее. Он запылал.

Доминик тяжело перекатился на нее и немного полежал не двигаясь, пытаясь совладать с болью. Он не мог поднять свой вес и был вынужден вдавить ее в матрас.

Но она не жаловалась. Она обвила его руками, раскрылась ему навстречу. И подняла к нему свое лицо.

– Эллен. – Он поцеловал ее, говоря все этим поцелуем. И скользнул руками по ее горячим бокам, по грудям, по гибкому стану, по женственным изгибам бедер. Под нее. Она обхватила его ногами. И он нашел ее в темноте, нашел, куда войти, и спрятал лицо в ее мягких шелковистых волосах, и ворвался в ее блаженные жаркие недра.

Оба задохнулись.

– Доминик. Доминик.

Руки ее шарили по его спине, над и под повязкой, и она поднялась навстречу ему, задвигалась вместе с ним, так что он стиснул зубы, крепко закрыл глаза и заставил себя сдерживаться.

– Да… ах, пожалуйста… Да.

– Эллен. Такая красивая. О, любовь моя.

– Да, Доминик. Ах, пожалуйста… пожалуйста.

Они нашли общий ритм, и он запустил руки в ее волосы и снова впился в нее губами.

И это. Ах да, вот это. Доминик. Он любит ее, а она – его. Так и должно быть. Так должно было быть всегда. Доминик любит ее, и она любит Доминика. Не надо сдерживаться. Отдавать и получать. Вместе. Любить. Да. Ах, вот это. Конечно, она знала это какой-то частью своего "я".

Он снова спрятал лицо в ее волосах и вошел в нее снова и снова, пока не освободился – гораздо раньше, чем ему хотелось и чем она была готова, как ему показалось. Он взял все, что она могла ему дать, и отдал ей всего себя, и вот он лежал, вздрагивая, опустошенный, налегая на нее всей своей тяжестью.

Потом он скатился с нее, крепко закусив губы, чтобы она не услышала, как ему больно; одну руку он оставил у нее под головой. Он подоткнул вокруг них простыню и посмотрел на Эллен. Оказалось, что глаза у нее открыты.

– Я вас раздавил? – спросил он, отводя свободной рукой ей волосы с плеча.

– Нет. О нет! – Она легко обвела пальцем его нижнюю губу и закрыла глаза.

Она ощутила замешательство. И пустоту. Разочарование. Она не была готова отпустить его. И при этом она чувствовала оживление. Теплый жар. Удовлетворение. Он ее любовник. Он ее любит. Он был в ее лоне. Там, где он был, еще чувствовалось содрогание, ноющая боль. И его руки все еще обнимают ее. Она дышала его теплом. И она его любит.