Читать книгу - "Фиеста в Кала Фуэрте - Розамунда Пилчер"

На следующий день в половине восьмого утра Джордж открыл дверь Хуаните и, как всегда, увидел ее сидящей на каменной ограде со сложенными на коленях руками и корзинкой у ног. Корзинка была накрыта чистой белой тряпицей. Хуанита встала и с улыбкой вошла в дом.

— Что у тебя там, Хуанита? — спросил Джордж.

— Подарок для сеньориты. Апельсины с дерева Пепе, мужа Марии.

— Мария прислала?

— Si, señor.

— Очень мило с ее стороны.

— Сеньорита еще спит?

— Наверное. Я не посмотрел.

Пока Хуанита набирала воду, чтобы приготовить Джорджу кофе, он открыл ставни и впустил утреннее солнце в дом. Потом вышел на террасу: каменный пол приятно холодил ноги. «Эклипс» спокойно стояла на якоре; ее белый салинг резко выделялся на фоне темной зелени пиний на противоположном берегу. Джордж подумал, что сегодня можно будет перетащить на яхту новый винт, — других занятий не предвиделось. Предстоял совершенно свободный день, которым он сможет распорядиться по своему усмотрению. Поглядев на небо, Джордж решил, что погода обещает быть неплохой. Над сушей, пониже Сан-Эстабана, клубились облака, но дождевые тучи обычно собирались вокруг высоких горных вершин, небо же над морем было безоблачным и ясным.

Звяканье спускаемого в колодец ведра разбудило Селину, и вскоре она присоединилась к Джорджу; на ней была позаимствованная у него накануне рубашка и больше, похоже, ничего. Длинные стройные ноги уже не казались такими белыми — они успели покрыться легким загаром; из сооруженного на голове затейливого пучка выбивались две или три длинных пряди. Когда Селина перегнулась через балюстраду рядом с Джорджем, он увидел у нее на шее тоненькую золотую цепочку; на цепочке, конечно же, висел подаренный в детстве медальон или золотой крестик — память о конфирмации. Джордж не любил слово «невинность» — в его представлении оно ассоциировалось с пухлыми розовыми младенцами и глянцевыми открытками с изображением прелестных котят; однако сейчас в голове у него промелькнуло именно это слово: чистое и ясное, как колокольный перезвон.

Селина наблюдала за Пёрл, которая, расположившись на маленьком солнечном островке под террасой, совершала утренний туалет. На мелководье то там, то сям выпрыгивали из воды рыбы, и Пёрл отрывалась от своего занятия и замирала, а затем снова принималась вылизывать пушистую шерсть.

— Позавчера, когда мы с Томеу приехали в Каса Барко, внизу два рыбака чистили рыбу, и Томеу с ними разговаривал, — сказала Селина.

— Наверное, там был Рафаэль, его двоюродный брат. Он держит свою лодку рядом с моей.

— В этой деревне все родственники?

— Почти все. Хуанита принесла тебе подарок.

Селина повернулась к Джорджу; непослушные пряди, как кисточки, хлестнули ее по лицу.

— Ну да? А что?

— Пойди и посмотри.

— Мы с ней уже здоровались, но про подарок она ничего не сказала.

— И не могла — Хуанита не говорит по-английски. Иди скорей, она сгорает от нетерпения.

Селина скрылась в доме. Оттуда послышался странный диалог; затем Селина вновь появилась, держа в руке прикрытую белой тряпицей корзинку.

— Апельсины.

— Las naranjas, — сказал Джордж.

— Это апельсины так называются? А я подумала, она объясняет, что их прислала Мария.

— Муж Марии сам их выращивает.