Читать книгу - "Ангелы - Мэриан Кайз"

– А какие фильмы он снял? – поинтересовалась я, когда мы мчались по автостраде.

– Ну, ты о них не слышала.

– Он что, плохой режиссер?

– Превосходный. Просто он работает в независимой кинокомпании. Он очень принципиальный, не умеет идти на компромиссы, так что в киноиндустрии ему не выжить, по крайней мере сейчас. Он ждет, когда достигнет достаточной известности, чтобы получить возможность снять масштабный блокбастер так, как ему хочется.

– Господи, ты только посмотри на них!

Мы проехали мимо спортивного зала с окнами от пола до потолка, где все, кто занимался на беговых дорожках, были видны, как на ладони. Мне бы не понравилось, если бы проезжающие автомобилисты видели мою красную потную морду.

Но это еще не все. Было полдевятого. Вечер пятницы! Им что, некуда пойти пропустить по стаканчику?

– У многих спортивных залов такие здоровенные окна, – сказала Эмили. – Всегда есть шанс, что мимо проедет Стивен Спилберг.

Бар «Мармонт» был довольно мрачным местечком в готическом стиле. Совсем не в духе Лос-Анджелеса. Со стен свисали пластиковые змеи. В зеркалах отражалась темнота.

– А вот и он! – Эмили бодрым шагом направилась к столику, где сидел одинокий мужчина.

Он поздоровался, а потом Эмили представила нас друг другу.

– Привет, – робко сказал Трой.

– Привет, – ответила я, не в силах оторвать взгляда от его лица. Я точно знаю, что вылупилась на него просто неприлично, но ничего с собой поделать не могла, в голове билась единственная мысль: «Как мужик может быть таким красивым?»

Я знаю, что есть определенные критерии. Волевой подбородок, выдающиеся скулы, длинные и густые ресницы. Всем нравится белозубая, сверкающая улыбка, а вот проникновенный щенячий взгляд по душе лишь некоторым (и я не из их числа). Нос? Нет, носы не должны бросаться в глаза. Всеобщее мнение: нос не должен занимать на лице главенствующую позицию.

Однако иногда бывает, что у человека внешность абсолютно неправильная, но он все равно потрясающе выглядит. У Троя на длинном, вытянутом лице доминировал нос. Рот был просто прямой чертой – вообще ничего из себя не представлял. Зато у него была оливковая кожа, от которой отражался свет, и коротко стриженные, как у новобранца, темные волосы. И глаза цвета лесного ореха. Когда он смотрел через зал, высматривая что-то в баре, в них мерцали зеленые искорки.

– Девочки, не хотите выпить? – тихо спросил он.

– Конечно, – сказала Эмили. – Мне – белое вино.

– А тебе, Мэгги? – Его взгляд остановился на мне. Нет, скорее глаза у него цвета хаки.

– Что-нибудь.

– Нельзя ли поконкретнее? – Губы слегка изогнулись.

– Ах. Ну, что-нибудь холодное. С алкоголем.

– Холодное и с алкоголем. Будет сделано! – Он улыбнулся. Ага, вот и они. Белоснежные, сверкающие зубы, без единого изъяна.

Я смотрела, как он идет через зал. Он был очень высок, но двигался с какой-то естественной грацией, словно ему было наплевать, как он выглядит.

– Ты в порядке?

– Гм. Да.

Она порылась в сумочке, загадочно улыбаясь. Потом вернулся Трой.

– Ледяная Маргарита, Мэгги. Лучший в городе коктейль. Что же привело тебя в Лос-Анджелес?

– Просто…

Господи, как я ненавижу этот вопрос. Не-на-ви-жу. Но тут мне пришло в голову, что ответить:

– Просто у меня сейчас небольшой простой.

Никто не посмотрел на меня как на дуру. Никто не засмеялся. Кажется, мне удалось употребить новое слово к месту.

Потом начался разбор полетов. Трой сообщил, что «Морт Рассел ненормальный, но не в плохом смысле слова», потом поправился: «не всегда в плохом смысле слова».

– И он просто без ума от моего текста, – подмигнула Эмили.

– Мне нравятся твои работы, – вполголоса сказал Трой. – Действительно нравятся. Мне они настолько нравятся, что я хотел бы заняться с ними сексом.

– А мне нравятся твои работы, – ответила Эмили. – Я прямо вся возбуждаюсь, стоит мне только подумать о них…

Потом она объяснила мне, что именно так и изъясняется Морт Рассел, и добавила:

– Думаю, этот Рассел даже не прочел еще мой сценарий.

– Они сейчас просто ведро любви на тебя выливают, а через пару дней могут не ответить на твой звонок, – добавил Трой, но потом заметил, что с Эмили такого точно не случится.

– Так что ты знаешь о «Хотхаузе»? – спросила Эмили.

– Неплохие ребята. У них масса энергии. Ты знаешь, что это они снимали «Американский путь»?

– Да ты что? – заволновалась Эмили. – Фильм вышел не очень.

– Ну да, но только потому, что они забраковывали одного режиссера за другим и увольняли их.

– А помнишь «Стеклянные цветы»? – вдруг отклонилась от темы Эмили. – Я слышала, что над ним работало шестнадцать сценаристов.

– Да, правда. Но это того стоило. А что ты думаешь про «Песок в твоих глазах»?

– Ну, не так плох, как «Подчиняясь приказам», я даже до конца умудрилась досидеть.

Пока я потягивала свою холодную Маргариту, Эмили с Троем быстро перекидывались шутливыми замечаниями о фильмах, которые недавно видели. В большинстве случаев они остались ими недовольны, но время от времени начинали петь хвалебные оды.

– Просто шедевр киноискусства.

– Превосходный сценарий!

Через некоторое время я врубилась в правила игры. Если это был фильм, о котором я что-то слышала, то он им обычно не нравился. А всякую муть, преимущественно иностранную, они начинали хвалить.

– Ну так расскажи мне о своем сценарии, Эмили, – сказал Трой.

– Ну, это «Тельма и Луиза» вперемежку со «Стальными магнолиями» и «Аферой Томаса Крауна», сдобренная эпизодами из «Карты, деньги, два ствола», – выпалила она. – Шучу. У меня еще не было времени хорошенько поработать над представлением сценария.

– Ты сможешь подготовить его до следующей среды, – сказал Трой. – Но знаешь что? Ты будешь великолепна. Ты же у нас – Резвый Язык.

При этом он показал на Эмили.

– Резвый Язык? – спросила я.

– Так это здесь называется, – объяснил Трой. – Если у кого-то хорошо подвешен язык. Эмили – замечательная рассказчица, так что она и есть – Резвый Язык. Еще чего-нибудь холодного с алкоголем?

– Теперь моя очередь угощать.

Выпив еще три коктейля, Трой взглянул на часы.

– Мне пора отчаливать. Завтра рано вставать.

– Свидание с роликами перед завтраком? – спросила Эмили.