Читать книгу - "Метка Вечных - Валентина Зайцева"

будет стоить тебе жизни, малышка. Они убьют тебя в мгновение ока, к чёрту Падение, если узнают, что я привлёк тебя — даже невольно — в свой разум.

— Но почему? — Я с трудом сглотнула.

Мужчина проигнорировал мой вопрос, наконец убирая свою когтистую руку.

— Ты хочешь проснуться, не так ли?

— Да, пожалуйста, — прошептала я.

— Но ты под действием наркотиков и не можешь сделать это сама.

— Я… не думаю, что могу…?

Почему этот разговор вдруг стал вызывать у меня такое сильное беспокойство?

— Полагаю, я знаю, как форсировать этот вопрос.

— Что ты имеешь в виду?

— Как тебя зовут, дорогая моя?

— Нина.

— Что ж, Нина, — он протянул моё имя, отчего по моей коже побежали мурашки, — для меня огромное удовольствие познакомиться с тобой. Меня зовут Самир, и ты научишься меня бояться.

Прежде чем я успела среагировать, он двинулся — и вонзил пальцы своей когтистой перчатки глубоко мне в рёбра.

Глава 8

Нина

Я очнулась от кошмара с резким толчком, сердце колотилось где-то в горле, отдаваясь гулким эхом в ушах. Желудок предательски скрутило, всё вокруг поплыло и закружилось в тошнотворном вихре.

— Чёрт побери, — выдохнула я сквозь зубы.

Наверное, кошмары после всего произошедшего были вполне ожидаемы и даже закономерны. Но этот сон ощущался настолько реальным, что граница между явью и вымыслом стёрлась окончательно. Ощущение когтистой лапы того типа, впивающейся мне в рёбра, всё ещё жгло память, заставляя содрогаться от отвращения и страха. Если он реален — значит, я в серьёзной беде. Если это плод моего воображения — мне срочно нужен хороший психотерапевт.

— Господи, Нина, — раздался рядом знакомый голос, низкий и взволнованный. — Ты меня до смерти напугала.

Когда мир наконец соизволил перестать кружиться достаточно долго, чтобы я смогла открыть глаза без риска вывернуть желудок наизнанку, я медленно сфокусировала взгляд. Кто-то склонился надо мной, загораживая тусклый свет, струившийся откуда-то сверху.

— Гриша? — с трудом выдавила я.

— Боже, Нинка, ты металась и кричала, а я никак не мог тебя разбудить, — в его голосе слышались неподдельная тревога и облегчение одновременно.

Когда я попыталась приподняться, он осторожно подложил руку мне под спину, помогая. Мир всё ещё грозился в любой момент опрокинуться и поплыть, поэтому я не торопилась. Я обняла Гришу, и он крепко прижал меня к себе. После долгого мгновения молчаливого облегчения от того, что мы оба живы и невредимы, я осторожно отстранилась, пытаясь осмотреться и понять, куда нас занесло.

Я сидела на земле, точнее — на голой каменной породе. Гриша стоял на коленях рядом. Поверхность под нами была грубой, необработанной, тёмной и усыпанной мелкими камешками, и обломками. Однажды, ещё в университете, я ходила в спелеологический поход по пещерам Алтая, и здесь было очень похоже на то место. Освещение создавали факелы, воткнутые в металлические кольца, вбитые прямо в стены пещеры. Огонь отбрасывал пляшущие, конфликтующие друг с другом тени на каменный пол, создавая причудливую игру света и тьмы.

Мы были здесь не одни. В пещере находились десятки людей, разбросанных по неровной поверхности — кто-то сидел, кто-то стоял, прислонившись к стенам. Я заметила одного человека, лежащего на полу, подложив под голову свёрнутую куртку. Все были одеты в самую разную одежду, словно их схватили в разные сезоны года: на ком-то были зимние куртки и пуховики, на ком-то — лёгкие летние футболки. Разные национальности, возрасты, внешность. Но детей не было. Это я заметила довольно быстро. Здесь собрались только взрослые люди.

Стоял приглушённый гул голосов, и я не могла толком разобрать ни одного разговора — многие говорили не по-русски. Слышались обрывки английской, немецкой, какой-то азиатской речи.

— Кто все эти люди? Где мы? — спросила я, чувствуя, как внутри нарастает паника.

— Насколько я понял, их забрали так же, как и нас. У всех есть метки, — Гриша выдохнул и провёл рукой по своим коротким русым волосам, взъерошив их. Он всегда так делал, когда нервничал или боялся. Выражение его лица было таким, будто он находился в одном шаге от того, чтобы окончательно сорваться. — А где именно мы находимся? Хрен его знает. Когда тот длинный ублюдок затолкал меня в эту дыру, я очнулся здесь, растянувшись на камнях. Со всеми остальными то же самое.

— Как долго ты уже здесь? — спросила я, пытаясь сосредоточиться на загадке, чтобы не поддаться панике.

— Часа четыре, наверное, — он помолчал. — А что случилось с тобой? Тебя принёс тот гигантский урод в доспехах минут двадцать назад. Ты же говорила, что стреляла в него?

— Стреляла. Я понятия не имею, как он всё ещё жив. Он поймал меня буквально через минуту после того, как другой забрал тебя. Я даже не успела пробежать одну улицу.

— Тогда где ты была всё это время?

— Понятия не имею. Я очнулась в какой-то странной медицинской лаборатории, как из старинного учебника. Там был мужчина по имени Торнеус и его жена Валерия. Они носили жуткие маски и выглядели так, будто они... не совсем нормальные. Он обработал мне руку.

— То есть как — обработал?

Я закатала рукав куртки, и действительно — там был небольшой квадратик марли, профессионально закреплённый пластырем. Никаких пятен крови не просочилось, и, что удивительно, совсем не болело. Я осторожно потрогала повязку — всё ещё ничего. Я чувствовала прикосновение, но боли не было. То, что Торнеус нанёс на рану, действительно помогло.

— Они тебя не пытали? Не выбивали информацию?

— Он просто выполнял приказ. Потом, видимо, тот парень в доспехах — Владыка — пришёл за мной и притащил сюда. К тому моменту я снова была без сознания. Сволочи напичкали меня какими-то препаратами.

— Хм, — было всё, что он сказал.

— А тебя никто не трогал? — спросила я Гришу.

— С нами вообще никто не разговаривал, — Гриша поднялся с земли и отряхнул гравий и крошки грязи со своих джинсов. Он протянул мне руку, помогая встать. Наконец поднявшись на ноги, я на мгновение пошатнулась, но удержалась.

Я снова огляделась, пытаясь действительно понять, где мы оказались. Пещера была примерно пятнадцать на двадцать пять метров, плюс-минус. Массивная деревянная двустворчатая дверь с железными кольцами, как в средневековом замке, казалось, была единственным входом и выходом. Дверь была закрыта.

— Кто-нибудь