Читать книгу - "Южная пустошь 7 - Алёна Цветкова"

торопливо добавил, увидев, как мне не понравились его слова, — а по поводу Дара… Воров таких я не припомню, но пару лет назад в Аддии появился очень удачливый нищий. Звали его, если я не ошибаюсь, Аллаин. Откуда он появился неизвестно, но его везение поражало. В столице даже появилась поговорка: везет, как Аллаину…

— Не думаю, что этот Аллаин именно тот, кого мы ищем, — покачала я головой. — Дар Древних Богов доставшийся Гирему совсем другой…

— Это если ты не знаешь подробностей всей этой истории, — не согласился со мной Гирем. — поначалу везение этого хитреца было мелким: купцы, проходивший мимо него, очень часто теряли свои кисеты.

Кисет для купцов из Аддии это все равно, что мошна у грилорских купцов. Хотя они не носят свои кошели на поясе, демонстрируя их величину, чтобы подтвердить свой статус, а прячут за пазуху, чтобы деньги были ближе к телу, но суть от этого не меняется, аддийский купец хранит свой кисет так же, как грилорский мошну: больше чем жену, детей и даже свой собственный глаз. И то, что рядом с Аллаином купцы теряли кисеты это на самом деле очень странно.

— Но Аллаин никогда не забирал упавшие кисеты себе, он всегда окликал владельца и возвращал потерю, — продолжал Гирем,- среди нищих его считали идиотом. А вот купцы невольно прониклись. Сначала его вознаграждали мелкой монеткой, потом монеты стали покрупнее… Тут ведь какое дело, сама знаешь, что аддийские мужчины любят прихвастнуть. И стоило одному кинуть нищему не лар, а куруш, так сразу стало неприлично давать меньше.

Я насмешливо фыркнула. Тут Гирем был прав. Желание аддийских мужчин выделиться часто играло против них.

— Думаешь, Аллаин нарочно вытаскивал кисеты?

— Думаю, что не мог нищий внезапно стать опытным карманником, хотя это объяснение приходит на ум первым. Но это еще не все, — улыбнулся Гирем. А я вздернула брови. Что еще? — Потом один купец позвал нищего в гости и все стали наперебой приглашать его отобедать.

— Какой хитрый и продуманный нищий, — усмехнулась я. — Но это, и правда, могло быть просто везение, а не Дар…

— Подожди, — перебил меня Гирем. — Я еще не все рассказал! Через некоторое время после визита, у одного из купцов пропал кисет, которым султан наградил его прадеда за героизм в какой-то битве. Именно это золото и стало основой богатства рода, и пустой уже кисет хранили, как реликвию, хотя от награды султана там осталась лишь дырка на дне. Купец, конечно расстроился. Вызвал стражу, но те только посмеялись над ним. Кому нужен пустой и к тому же дырявый кошель?

— Ты рассказываешь слишком долго, — вклинилась я в крохотную паузу. Мне не понравилось, что Гирем не дал мне договорить. — Переходи к сути.

— Да, я уже… почти, — хохотнул он, мгновенно просчитав мои мысли, — вечером, когда расстроенный купец вышел проветриться и пропустить пару бокалов вина в компании друзей, у ворот его поджидал Аллаин. Он сообщил, что видел во сне, будто нерадивая рабыня спрятала кисет за сундуком, чтобы отомстить хозяину за наказание, которое она посчитала незаслуженным.

— И кисет был именно там? — вздернула я бровь. Рассказ становился все интереснее и интереснее.

— Как ты догадалась? — фыркнул Гирем. — Да, кисет нашелся именно там, куда его «спрятала» рабыня. И хотя она клялась, что не трогала семейную реликвию, ее все же наказали. А Аллаина купец отблагодарил от всей души.

— А потом кисеты стали пропадать во всех домах, куда приглашали Аллаина? — выдвинула я следующее предположение.

— Почти, — кивнул Гирем. — Пропадали разные мелочи: то украшения, то документы, то еще что-то… Иногда Аллаин ничем не мог помочь страждущему, его сны не давали подсказок, но если он говорил, где нужно искать потерю, то она всегда была именно там. Слава о нищем, способном найти дорогую вещь пошла по Аддии… К нему стали обращаться аристократы. Размеры вознаграждений выросли, а нищий стал вхож почти во все дома столичных аристократов. Поговаривали, даже первый визирь частенько обращался за помощью к нищему. Неизвестно, куда Аллаин девал все награды, ведь в кабаках его почти не видели, но он по-прежнему бродил по улицам, а по вечерам наведывался в гости то к одному богатею, то к другому.

Гирем замолчал, чтобы перевести дыхание и хлебнул крепкий, холодный час из большой пиалы. Для нашего разговора мы устроились в пустующей между завтраком и обедом столовой, а расторопные рабыни тут же принесли прохладительные напитки, солнце сегодня жарило особенно безжалостно.

— И что было потом? — поторопила я. История удачливого нищего все больше открывалась в другой стороны. И я уже склонялась к тому, что Гирем прав, прежним обладателем дара Древних Богов вполне мог быть этот самый Аллаин. Просто он выбрал немного другой путь, который в криминале городского дня считался скорее неприличным, — мошенничество.

— А потом пропала одна из дочерей седьмой жены первого визиря…

— И Аллаин подсказал где ее искать? — вздернула я бровь. Такой финал меня удивил. Все же человек — это совсем не мелочь. И как мог Аллаин увидеть рабыню, если ее прятали в гареме?

— Нет, — улыбнулся гирем, — Аллаин сбежал. Вместе с девицей. Скандал разразился огромный. Первый визирь рвал и метал, такого позора его род не знал с начала времен. Он проклял свою дочь и отправил на поиски сбежавшей парочки всех своих сыновей.

А вот теперь картина в моей голове сложилась полностью. И я спросила, почти на сто процентов уверенная, что угадала:

— Их выследил и убил, чтобы смыть это грязное пятно со всего рода, сын шестой жены Первого визиря сам сулак-баши Браха?

— Именно! — Гиерм засиял, как начищенная золотая елька. — Он же, полагаю, утаил от отца простенькое колечко. То ли решил, что ему нужнее, то ли просто забыл отдать эту «дешевку». Но когда в крепости появился Гирем, кольцо выбрало себе нового хозяина.

Я согласно кивнула. Задумалась. История Гирема отлично объясняло все, кроме одного.

— Но на кого работал Аллаин? — задала я вопрос, который интересовал меня больше всего.

— Думаю ни на кого… Этот хитрец мгновенно понял, что с таким даром ему не стоит попадаться на глаза сильным мира сего. Иначе они сделают из него мальчика на побегушках, который будет исполнять их желания.

— Я не собираюсь делать