Читать книгу - "Пес Ее Высочества - Мария Камардина"

— Да.

Эрик снова кашлянул, глянул на приближающиеся ворота, потом обернулся на карету, но аргументов против найти не сумел. Тем более что он ведь и сам обещал отряду отдых в городе — по очереди и на ограниченное время, разумеется, но пару свободных часов заслужил каждый.

— Ну… Раз так надо, то ладно. Но чтоб до темноты вернулся, понял?

Бьорн молча кивнул, ещё подумал и решил проявить вежливость.

— Спасибо.

Капитан в ответ неодобрительно фыркнул, пошевелил губами, припоминая нужное слово, и хлопнул своего скакуна по шее, посылая его в галоп, чтобы первым добраться до ворот. Бьорн проводил его взглядом и ненадолго прикрыл глаза.

Принятое решение давило на рёбра, как слишком туго затянутый ремень, мешая дышать.

Но лучше так, чем не дышать вовсе.

Наверное.

* * *

Храм Светозарения стоял чуть в стороне от главной городской улицы: небольшой, белый, с высокими стрельчатыми окнами и барельефами из жизни святых на стенах. Ровно в тот момент, когда Бьорн соскочил с коня, на колокольне, украшенной по углам резными башенками, начал бить колокол.

Бьорн глубоко вздохнул, решаясь. Запах сладких булочек из пекарни напротив защекотал нос, ужасно захотелось развернуться, пересечь площадь, распугав стайку белых голубей, войти в лавку, купить там фигурный медовый пряник, а потом подарить его принцессе и на оставшиеся несколько дней пути притвориться, что всё хорошо.

Но это было бы нечестно — и в первую очередь по отношению к ней.

В храме было сумрачно и тихо. Свет пасмурного дня с боем прорывался сквозь витражи, но его едва хватало, чтобы подсветить цветные стёклышки. Вдоль стен выстроились высокие подсвечники, над ними танцевали крохотные язычки пламени — горела едва ли треть свечей, в углах и нишах сгущались тени, ярко освещены были лишь аллегорические статуи богов ровно напротив входа.

В центре стоял высокий статный мужчина, с короной из острых зубцов на голове — Король-Солнце, Дарующий жизнь, Карающий небесным огнём. Пухленькая женщина слева от него — Мать-Луна, половина её платья чёрная, другая — белая, и лицо освещено лишь справа. Тонкая дева с распущенными волосами, в венке из роз и тонких игл — Звезда, Защитница слабых, Спутница странствующих, с чашей в одной руке и мечом в другой…

Бьорн замер на пороге — на миг показалось, что все трое смотрят на него с укором. Человека, сидящего за маленьким столиком у ног Луны, он заметил не сразу, а тот не заинтересовался вошедшим, погружённый в какие-то записи. Бьорн негромко кашлянул, реакции не дождался и двинулся между двумя рядами скамеек, стараясь ступать как можно тише: мраморный пол вцеплялся в подошвы сапог шорохом и стуком, донося эхо шагов до самых дальних углов.

Однако щуплый рыжеволосый мужчина в золотистой мантии, расшитой символами Солнца, даже не поднял головы.

— Доброго дня, путник, да будет твоя дорога светла, — без выражения продекламировал он, не отрываясь от толстой книги, расчерченной на колонки, и не глядя ткнул пером: — Чаша для пожертвований слева от меня. На этой седмице чествуются святая Олимпия и святой Йохан Синеусый, шансы на успешную молитву повышены, список предпочитаемых подношений справа от меня, изображения и листки с текстами именных молитв можно приобрести в сувенирной лавке. Желаешь помолиться в уединении?

Бьорн послушно бросил в чашу заранее заготовленные монетки.

— Нет, я…

— Заказать отпевание, обряд наречения имени младенцу, освящение дома или лавки?

— Да нет же!

Жрец вздохнул, почесал короткую рыжую бороду и поднял взгляд.

— А, — без особого интереса проговорил он, — ты рыцарь. Освящение оружия или снаряжения? Молебны о здравии или упокоении? Заказную службу «На смерть врагам» с поимённым перечислением?

Бьорн помотал головой и попытался собраться с мыслями. Как-то не так он представлял себе попытку попросить совета в храме.

— Есть одна девушка…

— Ага, понял, — перебил жрец. — Запись на обряд бракосочетания — у жрицы Луны в первый, третий и пятый день седмицы, до обеда.

Бьорн поморщился.

— Нет, дело не в этом. Я…

Взгляд жреца стал чуть более заинтересованным.

— Ты её любишь, она тебя — нет? Молебны о привлечении внимания противоположного пола проводятся во второй день седмицы, после заката. Для лучшего результата рекомендуем обращаться за приворотным зельем к ведьме Мадине с Лютиковой улицы, держи визитку.

— Да нет же! — Бьорн отпихнул от себя клочок пергамента с адресом, и жрец понятливо покивал:

— А-а-а, ясно-ясно. Она тебя любит и уже достала? Тогда визитку всё равно возьми, отворотные зелья у Мадины тоже чудо как хороши, а на молебен приходи завтра с утра.

Формулировать проблему вслух оказалось ужасно сложно. Бьорн шумно вздохнул и потёр переносицу.

— Она почти что замужем. А я…

Жрец приоткрыл рот, покосился на статуи и понизил голос:

— А ты, значит, хочешь с нею согрешить так, чтоб в её первую брачную ночь это не вскрылось?

Бьорн зарычал и потянул из ножен меч.

— Эй-эй, потише! — Жрец вскочил и на всякий случай отгородился от посетителя спинкой стула. — Я — особа духовная, физические воздействия в отношении меня, да ещё в святом храме, караются ухудшением кармы на три перерождения вперёд! А я ж тебя перед смертью ещё и лично прокляну, чтоб даже мыслей о девушках…

— Да заткнись ты уже!

Он тяжело опёрся ладонями о стол, заставив собеседника отшатнуться. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, потом жрец негромко кашлянул.

— Ну ладно. Чего ты от меня хочешь-то?

Бьорн заставил себя выпрямиться и уставился на статуи. Горло сдавило, словно само тело сопротивлялось попытке выговорить принятое решение, и голос прозвучал еле слышно.

— Я хочу… Перестать её любить.

От сказанных слов внутри что-то болезненно вздрогнуло. Жрец поджал губы, обошёл стул, сел, поставил локти на стол и глянул на Бьорна поверх сложенных шалашиком пальцев.

— Что ж ты так, а? Вроде молодой… Проблемы со здоровьем?

От возмущения голос тут же вернулся.

— А можно мне другого жреца⁈

— Нельзя. — Жрец потёр ладони, хмыкнул, откинулся на спинку стула и ногой выдвинул из-под стола табурет: — Садись. И рассказывай уже нормально, что из тебя каждое слово как клещами нужно тянуть!..

Бьорн закатил глаза, глянул в сторону выхода, шипяще выдохнул сквозь зубы…

И сел.

— … Всё это и умно и глупо, — пробормотал жрец, выслушав его сбивчивый рассказ. — Умно, потому что и по людским, и по божественным законам ты прав. Тебе