Читать книгу - "Только он - Элизабет Лоуэлл"

Низкий, жутковатый звук гармоники Калеба предупредил Виллоу о его появлении. Она с облегчением вложила дробовик в чехол и пустила Дав вперед. Из леса верхом на Трее появился Калеб. Он успел сбросить с себя овчинную куртку и кожаную рубашку и расстегнуть несколько пуговиц шерстяной рубашки.

— Если кто-то поблизости и есть, то он оставил следов не больше, чем тень, — сказал Калеб. — Поехали. Судя по отцовскому журналу, здесь поблизости отличное место для стоянки.

— Неужели мы разобьем лагерь так рано? — спросила Виллоу, с трудом пытаясь скрыть радость в голосе.

— Арабским лошадям задора не занимать, но они не привыкли к большой высоте. Если им не дать отдыха, то к завтрашнему утру вы окажетесь на собственных ногах. А это очень досадно, потому что к утру бог собирается наслать на нас бурю.

Карие глаза Виллоу устремились к небу; в них читалось изумление, если не недоверие.

— Да-да, южная леди, будет дождь. А если бы мы были на тысячу футов выше, был бы снег.

— Снег? — переспросила Виллоу, помахивая отворотом расстегнутой рубахи.

— Снег, — подтвердил Калеб.

Он не сказал лишь одного: им нужно двигаться без остановки, потому что буря может перекрыть перевалы, ведущие к Сан-Хуану, на сутки, а то и на неделю. Но Виллоу выглядела слишком усталой, почти прозрачной, и лиловые круги под ее глазами все увеличивались.

«Рено давно дожидается моей пули, — подумал Калеб. — Он может и еще подождать. А что до Ребекки, то ей это без разницы».

Виллоу увидела внезапно залегшую суровую складку у рта Калеба и не стала продолжать разговор о погоде. Лошади нуждались в отдыхе, она тоже. Виллоу не знала, из чего был сделан Калеб — из дубленой ли кожи или, скорее, из гранита, но даже на нем не могли не сказаться перегрузки, связанные с длительными переездами и недосыпанием.

Спустя полчаса Калеб и Виллоу достигли луга, о котором упоминалось в отцовском журнале. Когда всадники выехали из леса на поляну, от них врассыпную бросились олени. Лишь достигнув опушки на противоположном конце поляны, Калеб спешился и начал расседлывать лошадь.

Боковым зрением он заметил, с каким трудом переносила Виллоу ногу через седло. Он быстро подскочил к ней, предвидя, что может произойти. Ноги у Виллоу подвернулись, она выбросила вперед руки — и Калеб подхватил ее, не дав упасть на землю.

— Осторожнее, — сказал Калеб, обнимая Виллоу за талию и помогая ей выпрямиться. — Теперь попытайтесь стать на ноги.

Медленно, осторожно Виллоу встала на собственные ноги.

— Сделайте пару шагов, — посоветовал Калеб.

При его поддержке Виллоу сделала шаг, затем другой. Мешали окаменевшие мышцы. Лишь через несколько минут она смогла идти самостоятельно.

— Все в порядке? — спросил Калеб, неохотно выпуская ее из объятий.

— Да, — хрипло подтвердила Виллоу. — Благодарю вас.

Она глубоко вздохнула и направилась к Дав. Сквозь облака пробились золотистые солнечные лучи, и мир радостно заблистал, получив от светила заряд энергии, которой сейчас так недоставало Виллоу.

— Я позабочусь о Дав, — сказал Калеб. — А вы привяжите остальных кобыл у опушки. Жеребца оставьте на свободе. Он улавливает запахи почище собаки и никуда не уйдет от своих подруг.

Убедившись в том, что с Виллоу все в порядке, Калеб расседлал остальных лошадей. Перед каждой из них он насыпал горку зерна. Они немедленно начали есть. Вскоре аппетитный хруст стал для поляны таким же естественным, как и серебряное журчанье ручья, петляющего среди луговой зелени в сотне футов от бивака.

— Садитесь и отдохните, пока я разведу костер, — сказал Калеб.

Виллоу издала вздох облегчения и призналась.

— Я боялась, что мы опять будем отдыхать без огня.

Калеб еле заметно улыбнулся.

— Даже если у этих подонков есть друзья, никто не решится идти через горы сегодня…

Несмотря на усталость, Виллоу привязала лошадей и набрала сухого хвороста и лишь затем позволила себе расслабиться. Калеб разложил седла на поваленном дереве. Виллоу прислонилась к ближайшему от нее седлу, вздохнула и заснула раньше, чем успела сделать новый вдох.

Вернувшись из леса и увидев, что Виллоу спит, Калеб укрыл ее одеялом. Она не проснулась и тогда, когда он отправился в лес и вернулся оттуда с охапкой елового лапника. Он сделал из него постель, а из молодых гибких ветвей соорудил над постелью нечто вроде навеса.

Затем, ловко орудуя острым как бритва ножом, Калеб нарубил еще веток, заплел все дыры — и получился на диво прочный водонепроницаемый шалаш. Вход в него был небольшим и защищенным. Один брезент Калеб положил поверх шалаша, вторым накрыл лапник. Постеленное поверх брезента фланелевое одеяло стало простынею, два плотных шерстяных одеяла предназначались для того, чтобы укрыться… Постель для путешественников по дикой стране была готова.

Когда Калеб вылез из шалаша, Виллоу продолжала крепко спать.

— Виллоу, — позвал он, опустившись перед ней на корточки.

Она не пошевелилась.

Наклонившись к ее лицу, Калеб провел губами по щеке, ощутив запах лепестков розы и удивившись тому, как может женщина, проведя столько времени в трудном пути, сохранить его.

— Я скоро вернусь, — сказал Калеб и отвел прядь золотистых волос от глаз девушки.

Она вздохнула во сне и доверчиво потянулась к его руке. Калеб взял девушку на руки и встал. Удивительно маленький вес Виллоу поразил его и напомнил, насколько хрупкой она была и как много требовал он от нее в пути. Он чувствовал такую усталость, какой не знал со времени войны. Можно лишь догадываться, до какой степени была измотана Виллоу.

Стараясь не разбудить ее, Калеб внес девушку в пахнущее хвоей убежище.

— Поспи немножко, — прошептал он.

Он провел тыльной стороной ладони по мягкой девичьей щеке и покинул шалаш так же тихо, как и солнце, опустившееся за горы.

* * *

Виллоу разбудили божественные запахи хлеба и лука, форели и мяса, а также пьянящий аромат кофе. И все это удивительным образом смешивалось с запахом хвои и горной прохладой.

— Это мне снится, — пробормотала Виллоу, протирая глаза. Она повела носом, вдохнула. Пьянящие запахи не только не исчезли, но даже усилились.

— Вы хотите есть или спать? — раздался голос Калеба совсем рядом с шалашом.

Урчание в желудке у Виллоу было громким и красноречивым.

Калеб засмеялся и направился к костру.

— Поднимайтесь и принимайтесь за еду, голубушка.

Через несколько минут Виллоу выбралась из шалаша. Небо над головой было золотисто-красным. Отдаленные вершины казались черными и неестественно остроконечными. На окраине поляны мирно паслись лошади. Сонную тишину нарушал лишь негромкий треск тщательно укрытого костерка.