Читать книгу - "Цена за ее свободу, или Во имя денег - Юлия Шилова"

– Катя, – сказал Эдик, – я ненастолько богат, чтобы возить тебя в Африку охотиться на крокодилов, но вресторан по твоему усмотрению раз в неделю сводить могу.

– Эдик, а ты кто? – спросила я.

– В смысле?

– В смысле того, чем ты занимаешься?

– Занимаюсь нелегальным бизнесом.

– Все с тобой понятно. Ты – бандит…

– Скажешь тоже…

– Ты же в перестрелке участвовал. Пушку,опять же, носишь. В Москве группировок много.

В одну из них входишь ты.

– Ох, Катерина, какая ж ты у нассообразительная, – засмеялся Эдик и похлопал меня по руке, Официанткапринесла нам молочного поросенка, фаршированного фисташками, нежнейшуюнорвежскую лососину, стерлядь в шампанском и грибной жульен.

– Эдик, я никогда в жизни этого не съем!

– Съешь, Катенька, съешь! Тебе ведьнадоела моя яичница с картошкой.

– Не яичница с картошкой, а картошка сяичницей, – засмеялась я и подняла бокал с вином. – Давай выпьем заудачу.

– За удачу и за встречу. За то, что мы стобой нашли друг друга. Ради такой женщины я готов подставить себя под пули ещеи еще раз!

– Да уж, знакомство у нас произошло вэкстремальных обстоятельствах!

Поросенок оказался восхитительно вкусным,лососина таяла во рту…

Когда заиграла музыка, Эдик пригласил менятанцевать. Во время танца он прижимал меня к себе и говорил ласковые слова. Ябыла на вершине блаженства.

– Катя, – спросил Эдик, усаживаяменя за столик, – а с линзами точно ничего не случится?

– Дались тебе линзы! Ничего с ними небудет.

Представь, что у меня глаза васильковогоцвета.

На редкость красивые глаза…

– У тебя и так красивые глаза. Карие…

– Ничего ты, Эдик, не понимаешь в женскойкрасоте! Ладно, закроем тему. Знаешь, сегодня я почувствовала себя счастливой.Ты смотрел в детстве «Синюю птицу»? Вот самое точное определение счастья.Счастье – как птица. Вспорхнет – и нет его, а потом опять прилетит… Так вот, вданный момент я счастлива. Плевать мне на мужа, который по-крупному подставилменя. Плевать на подругу-предательницу, затянувшую мужа в постель. Друзейвообще не бывает. В этой жизни надеяться нужно только на себя. Я благодарю тебяза этот незабываемый вечер и за счастье, которое ты мне подарил.

Мы с Эдиком выпили.

– И все же я не могу к тебе такойпривыкнуть, – сказал он. – Так где же ты так научилась гримироваться?

«Может, и в самом деле стоитвыговориться? – подумала я. – Интересно, как он отнесется к моемупризнанию? Возмутится? Прогонит меня к чертовой матери или… поймет?»

– До встречи с Пашкой я зарабатывала себена хлеб тем, что снималась в порнофильмах.

– Что?! – закашлялся Эдик. Япостучала его по спине и с напускным безразличием спросила:

– Ты что, никогда не смотрел порнофильмы?

– Смотрел… – Эдик покраснел так,что, казалось, щеки его лопнут от напряжения. – Но… Я не могу тебяпредставить в качестве порнозвезды…

– Почему? Ты считаешь, что я для этогоплохо сложена?

– Нет, сложена ты просто великолепно, но…

Для того чтобы сниматься обнаженной и непросто сниматься, а… – Эдик покраснел еще больше. – Нужно иметьособый… характер…

– Знаешь, мне тоже так казалось. Но потоммне начали платить такие деньги… В общем, деньги не пахнут, Эдик. Главное,чтобы они были.

Все остальное – ерунда!

– Но ведь тебе приходилось спать смужчинами…

– Конечно, – кивнула я. – А какможно сниматься в порнофильмах и не спать с мужчинами?

– Но ведь они тебя трогали…

– Трогали? Они меня не только трогали –они меня имели. Хотя, если честно, это был просто монтаж. Настоящего секса насъемках очень мало…

Эдик, опустив голову, молчал. Подлив себевина, я сказала:

– Ты первый, кто узнал о моей прошлойжизни. У тебя изменилось ко мне отношение?

– Что ты! – Эдик положил свою рукуповерх моей. – Ты потрясающая женщина, Катя, другой такой нет!

Расплатившись с официанткой, мы вышли изресторана.

– Эдик, а как ты поведешь машину в такомсостоянии? – спросила я. – Мы же с тобой пили вино!

– Ну и что! – улыбнулся Эдик и завелмотор.

Достав из сумочки зеркальце и чистый платок, явытащила линзы.

– Еще бы не мешало смыть грим, –сказал Эдик.

– Дома смою, – улыбнулась я изакрыла глаза.

До дома мы доехали без особых приключений,если не считать того, что на Моховой нас остановил гаишник и попросил Эдика предъявитьдокументы. Вложенная в права пятидесятидолларовая купюра быстро разрешила всепроблемы.

Потом я отмокала в ванне, а когда вышла,услышала телефонный звонок.

Это была Мила.

– Катя, – сказала она и тяжелозадышала в трубку. – Катя, приезжай в стриптиз-бар, у меня для тебякое-какая информация.

Сердце тревожно застучало:

– Мила, Паша объявился?

– Пока нет. В прошлый раз я тебе не всесказала. Приезжай, надо поговорить. Я тебя жду.

Приезжай, пока я не передумала.

– Ты можешь сказать мне это по телефону?

– Нет. Это не телефонный разговор. Катя,я тебя ни к чему не принуждаю. Просто мне хочется тебе помочь. Павел… В общем,приезжай – узнаешь.

– Хорошо, я сейчас приеду, – сказалая и положила трубку на диван.

– Катя; что-то произошло? ОбъявилсяПавел? – спросил Эдик.

– Нет. Просто Милка сказала мне не все.

– А что ж она вчера скрытничала?

– Не знаю. Возможно, она почувствоваласебя виноватой и действительно решила помочь мне. Надо ехать, Эдик. Для меняважна любая мелочь. Может появиться хоть какая-то зацепка.

– Тогда поехали. Я буду тебя ждать убара.

– А если мы проговорим слишкомдолго? – спросила я и, краснея, подумала о стриптизерах.