Читать книгу - "Практическая магия - Дебора Смит"

Гарриет, маленькая кругленькая женщина в мягком твидовом костюме, владелица чайного салона “Магнолия”, расположенного рядом с моим магазином, напоминала мне персонажей в пастельных тонах из книг Беатрис Поттер. Защищая постоянно своего брата Артура от неприятностей, я переносила свою опеку и на других, поэтому мгновенно рассердилась, увидев несчастное лицо Гарриет.

– Я никогда не вмешиваюсь в политику, – ответила женщина и запустила руку в корзинку с печеньем в виде животных, чтобы угостить и свою подругу.

– Если не подпишите петицию, не получите жирафа, – вмешалась я, перехватывая оба печенья, завернутые в целлофан, и засовывая их в карман моего блейзера. Терпеть не могу паразитов любого рода. Каждый из них кажется мне воплощением избалованной Джанин Тайбер, выхватывающей книгу у меня из рук. “Мое” – их любимое слово. Со мной этот фокус не пройдет, мысленно отвечала им я. – Прощу прощения, леди, но у нас здесь свои правила. Не хотите ли подписать петицию и помочь нам?

– Оставьте себе ваше печенье, – произнесла женщина с твердым акцентом жительницы Среднего Запада.

Я сделала шаг к ним. Брови моей оппонентки взлетели вверх. Ее подруга быстро сказала:

– Тиффани, она не шутит, – и утащила ее за собой в толпу.

Гарриет смотрела на меня словно обрадованный кролик.

– Я рада, что ты используешь свои силы для защиты добра, а не служишь дьяволу, супердевушка. Вот бы мне быть такой же храброй.

– Иногда, если человек живет, он уже совершает геройский поступок, – процитировала я.

– Кто это сказал?

– Сенека.

– А, один из твоих римских философов. Ему никогда не приходилось защищать имбирное печенье.

Я вернулась к сбору подписей под петицией.

– Урсула, мне нужны сведения о твоем прошлом, – окликнула меня женщина-репортер из “Атланта джорнэл”.

Я “окучивала” прессу как владелец маленького книжного магазина в погоне за рекламой и называла по имени почти всех репортеров в городе, как и они меня.

– Терри, тебе незачем знать об этом. Это все равно займет не больше двух строк в твоем отчете об этом мероприятии.

– Точно, но я собираюсь напечатать в “Атланта мэгэзин” статью о независимых книготорговцах.

– В городе нет независимых книготорговцев. Осталась одна я.

– Вот именно. А теперь ты борешься с застройщиками, желающими возвести на этом месте большой торговый центр. Гигантские книготорговые фирмы не смогли с тобой справиться, а строительная фирма сможет. Разве ты не видишь в этом иронии?

– Ненавижу иронию. Я обещаю, что никто не откроет аптеку со скидками и видеопрокат на том самом месте, где сама Маргарет Митчелл в тридцать девятом подписала экземпляр “Унесенных ветром”, а Майя Анжелу читала стихи в прошлом году. Мой книжный магазин не просто торговая точка, а скрижаль шести десятков лет литературного общества южных штатов. Никто не будет продавать мази от геморроя и давать напрокат дешевые фильмы Адама Сэндлера там, где Трумэн Капоте провел целый день, попивая пунш и читая отрывки из своих книг. Даю тебе слово.

– Твое прошлое, – повторила Терри. – Не меняй тему.

Я сдалась и перечислила ей основные пункты: председатель ассоциации торговцев Персиковой улицы, председатель региональной ассоциации продавцов книг, окончила с отличием университет Эмори, намерена открыть собственное издательство “Пауэлл пресс” в задней комнате за магазином и опубликовать книги двух начинающих писателей, о которых еще никто не слышал.

– А как насчет более личных сведений? – не отступала Терри.

– В удачные дни люди говорят мне, что я немного похожа на Джулию Робертс. В плохие дни признают, что ошиблись.

– Кто-то говорил мне, что твой отец организовал своего рода художественный кооператив в горах.

Я внимательно, спокойно посмотрела на нее.

– Папа стал сдавать помещения бывших курятников, превращенные им в квартиры, когда я уехала в колледж. Люди, жившие там, называют себя любителями фольклора. Они обманывают его, фактически обкрадывают и живут за его счет. Одного из них недавно арестовали за торговлю кокаином, и нашу ферму едва не конфисковало государство. Я потребовала у отца выгнать постояльцев, пригрозив, что никогда больше не вернусь домой. Он этого не сделал, так что я там не бываю. Это случилось два года назад.

– Ой, понятно. Прости, пожалуйста.

– Теперь я должна идти. Мне необходимо вновь заняться гражданским неповиновением. Увидимся завтра в “Ребрышках” и выпьем по бокалу вина.

Терри неловко улыбнулась, когда я повернулась и пошла прочь. При одном упоминании об отце у меня начинало сосать под ложечкой. Мои друзья в Атланте смутно догадывались, что я регулярно посылаю деньги отцу и страдающему аутизмом брату, живущим в горах, но они никогда не бывали у меня дома и не представляли, откуда я родом. Они не знали, что я разбила сердце моему отцу точно так же, как он разбил мое, когда умерла мама.

Выкупив в свое время магазин у Эдит Эллис, я сделала полосатый навес над небольшой верандой позади дома, обнесла ее кованой решеткой, поставила там кованый столик и два тяжелых кованых стула. Там я ела, даже в холодную погоду. Я лучше чувствовала себя на улице и, закрыв глаза, легко могла перенестись в “Медвежий Ручей”.

Во время обеденного перерыва, когда раздававшие автографы писатели могли немного перевести дух, доктор Сезара Лопес-Джоунс уселась на веранде вместе со мной, опустив нывшую от писания руку в емкость с теплой водой с запахом мяты, принесенную мной. Доктор Эл-Джи, как называла ее публика, написала несколько бестселлеров и вела передачу на национальном радио.

– Замечательно, – с облегчением вздохнула она.

– Я добавила в воду немного бальзама, приготовленного по старинному рецепту, – сказала я. – Всегда покупаю его, когда езжу домой. – Можно подумать, я там была недавно! – Сосед моего отца использует его именно так. Он утверждает, что только так справляется со своим артритом.

– Я просто обязана иметь его дома. Как называется бальзам?

– Это бальзам доктора Эйкина, изначально предназначавшийся для больных коровьих сосков, – призналась я.

Глаза доктора Эл-Джи стали круглыми от изумления, и она громко расхохоталась.

– Коровам нравится, – добавила я, и она снова засмеялась. Я достала пачку сигарет и закурила.

Эл-Джи не сводила с меня глаз.

– Так ты теперь куришь? Разве твой Грегори-чистюля не возражает против этого?

Опустив руку с сигаретой на кованую ограду веранды и улыбнувшись, я больше ни разу не затянулась, и сигарета так и дотлела до фильтра.

– В этом нет ничего ужасного.

– Значит, вы так и не назначили дату свадьбы?

– Нам некуда торопиться.

– Что ж, понимаю. Грегори уезжает из города в эти выходные?