Читать книгу - "Поцелуй меня сейчас - Стелла Так"

У меня на глаза навернулись слезы. Горячие, жгучие.

– Да и ну его к черту, – ответила я и откинулась на гору подушек, заставляя себя не думать о вчерашнем дне.

Не думать ни о масках, ни о хрипе, ни о… Я подавила всхлип. Никаких вечеринок мне больше не хотелось.

– Но хорошо, что ты отделалась только одной рваной раной. Мы… Не знаю, как бы я перенес, если бы с тобой реально случилось что-то плохое, – хриплым голосом сказал Скотти и яростно утерся носовым платком.

Я не спала с самого утра, как очнулась в больнице с гудящей головой, прошла бесчисленное количество различных обследований и сейчас чувствовала себя примерно так же жалко, как выглядел Прескот.

– Как дела у Уильяма, Анастасии и остальных? – устало спросила я.

Хотелось услышать что-то, кроме собственных мыслей.

– Нормально. Отделались испугом. Уилл передал тебе конфеты, но я нечаянно сел на них, и эм… – он смущенно вытащил из-за спины сплюснутую коробку и сунул ее мне.

Я открыла крышку и безо всякой радости взглянула на раздавленные конфеты. Из одной вытекла марципановая начинка – вид такой, как будто конфету вырвало. На глаза мне снова навернулись слезы. Прескот лихорадочно огляделся по сторонам, а потом быстро достал из коробки носовой платок и подал мне.

– О, не плачь, милая. Мы все равно отлично отпразднуем. Все придут, и…

– Нет! Не говори этого, – перебила я. – Я знаю, вы пытаетесь не винить меня, но ведь мы все понимаем, что это несправедливо. Я сбежала и теперь расплачиваюсь за свой поступок. Вот и все. – Я фыркнула и сердито вытерла слезы.

Прескот открыл рот, но я не дала ему произнести ни слова.

– Бабушка отправит меня обратно в «Бертон», причем как можно скорее. А до тех пор меня ни на шаг не выпустят из дома, а если и выпустят, то только в окружении десятка телохранителей, потому что по городу бегают сумасшедшие и играют в Робин Гуда. У меня болит голова, ребра, и скорее всего на лбу останется шрам. Маму с папой волнует только их кровавый развод, а вы с Сильвер на следующей неделе уезжаете в Майами. А я? Я буду торчать в гребаной Британии, пока кто-нибудь не вспомнит обо мне и не выдаст меня замуж за какого-нибудь шейха. Это просто катастрофа!

Испуганный моим яростным ревом, Сэр Генри вскочил с кровати и залаял на стул. Прескот уставился на меня красными глазами и чихнул.

– Это…

– …правда! До последнего слова. И не пытайся меня переубедить, – бросила я, внезапно чувствуя, что мне не хватает воздуха.

Пот струился у меня по спине, а одеяло тяжелым грузом лежало на моих ногах. Я в ярости спихнула его и сползла с кровати.

– Что ты делаешь?

– Пить хочется, – выдавила я и, спотыкаясь, зашагала к выходу.

– Давай позвоним, нам принесут…

Дверь за моей спиной хлопнула, заглушая слова Прескота. А Сэр Генри, успевший выскочить из палаты вместе со мной, взглянул на меня и тихо гавкнул. С трудом переводя дыхание, я прислонилась к двери и уставилась на свои босые ступни. Одна за другой слезы скатывались по щекам и падали вниз на уродливый пол. Это хрипение, маски, зеленый туман.

Меня передернуло.

– Все в порядке, принцесса? – прозвучал рядом тихий голос.

Всхлипнув, я подняла голову и заглянула в пару дружелюбных глаз.

– Закари, – смущенно выдавила я и быстро вытерла слезы. – Что ты здесь делаешь?

– Охраняю вас, принцесса.

Его улыбка стала шире, морщинки вокруг глаз четче, и я увидела телохранителя, которого, как мне казалось, знала всю свою жизнь. Моим самым первым воспоминанием было то, как он сажает меня себе на плечи, чтобы я смогла до чего-то дотянуться. До чего, я уже не помню, но помню его твердую, крепкую хватку. Прескот рассказывал мне, что я довольно долго называла Закари папой. Порой мне и в самом деле хотелось, чтобы Закари был моим отцом. Мой настоящий отец заглянул ко мне на минутку – только пригрозил, что до конца жизни не выпустит меня из-под домашнего ареста. Закари понимающе посмотрел на меня и, наконец, достал носовой платок. У него всегда был с собой. С благодарностью я взяла его и высморкалась.

– Я… Захотелось попить, – пробормотал я наконец.

Закари не стал спрашивать, почему я не выпила воды из умывальника в палате или не попросила, чтобы мне принесли. Он только кивнул и встал рядом со мной.

– Я вас провожу.

До кулера было всего несколько шагов. И пока я их преодолевала, он оставался рядом со мной. Он молча ждал, пока я достану пластиковый стаканчик и наполню его водой. Пару мгновений я наблюдала за льющейся струей, а потом нерешительно подняла глаза.

– Закари…

– Да?

– Насчет Кингсли…

Я заметила, что он едва заметно напрягся.

– Я хотела бы еще раз поблагодарить его, – пробормотала я.

– В этом нет необходимости. Королева уже сделала это от своего имени. Вам не о чем беспокоиться, принцесса.

Я кивнула.

– И все-таки мне хочется сделать это еще раз, лично. Можно будет увидеть его завтра? Или он… Он уже не здесь?

Закари выглядел несчастным.

– Он улетит обратно в Нью-Йорк, да.

– Когда?

– Это еще не решено. Но я не думаю, что он захочет остаться.

– Понятно. – Стакан переполнился. Я быстро выключила воду и сделала небольшой глоток. – Не мог бы ты все же передать ему, что я бы хотела его увидеть? Он меня… – У меня на мгновение перехватило дыхание. – Мы же чужие друг друг люди, а он все равно попытался меня защитить. А ведь не должен был этого делать.

Я почувствовала, как мои щеки становятся горячими, и взглянула на Закари из-под опущенных ресниц. Закари хмуро посмотрел на меня, уголки его рта озабоченно напряглись, и все-таки он кивнул.

– Разумеется. Однако я хочу быть с вами откровенен. Я буду очень обеспокоен, если вы решите укрепить свою… дружбу с моим сыном.

– В смысле?

В растерянности я уставилась на Закари. Он сжал губы в узкую линию и как будто боролся сам с собой: сказать, что хочет, или нет. Наконец он решился и серьезно посмотрел мне в глаза.

– Принцесса, Кингсли приехал сюда не просто отдохнуть, а потому что оступился, и оступился серьезно, в Штатах. Он приехал сюда, чтобы пересмотреть свое поведение. Он хороший парень, но очень импульсивный, дикий, легкомысленный. Он слишком высокого мнения о себе и не имеет никакого опыта в общении с членами королевской семьи. Я не хочу, чтобы он, не дай бог, сделал что-то, что могло бы причинить вам