Читать книгу - "Одержимость мажора - Мила Реброва"

– Я ничего и не жду, – смеюсь я, позабавленный паническими нотками, прозвучавшими в ее голосе. – Всего лишь хочу получить свой десерт, – кусаю я ее за внутреннюю часть бедра, отодвигая ее руку. Эта розовая прелесть просто взывает ко мне.

– Нет-нет-нет…

– Молчи и наслаждайся, Губастая, – усмехаюсь я, прежде чем провести языком прямо по ее набухшим губкам.

– Мирзоев, прекрати… Ох!

Она стонет подо мной, а я, не в силах остановиться, поглощаю сладость ее плоти. Ее киска настолько мокрая, что увлажняет мой язык, я ее практически пью, насыщаюсь ее нектаром, поражаясь, что можно дуреть и заводиться от трепыханий женского тела и от того, что ублажаешь кого-то. Не берешь, а даешь.

Член упирается в постель, причиняя боль. Хочу снова свою Губастую, хотя только недавно трахнул ее по-быстрому, как бешеный зверь.

Она всегда это вызывает во мне – бешенство, дикость, одержимость.

Хочется забрать ее, подчинить, присвоить.

Впитываю в себя ее оргазм, когда Ника взрывается яркой вспышкой на моих губах, вцепившись пальцами мне в волосы и выгнувшись дугой.

Подтягиваюсь на руках, намереваясь вставить ей, но Губастая испуганно сучит ногами, тормозит меня на подлете. Она моей смерти хочет?

– Что ты делаешь? – шиплю ей в рот.

У самой глаза пьяные, сумасшедшие, какого хрена сопротивляется?

– Презерватив!

– Какой, на хрен, презерватив? Дадим тебе чудо-таблетку, а потом переведем на постоянные таблетки, мне слишком понравилось чувствовать тебя вживую, не хочу с резинкой.

Упирается мне в плечи и сверкает гневным взглядом. Я почти вошел в нее и умираю от желания углубиться, а она, черт побери, спорит.

– Это мое тело! Я сама буду решать, как и что мне принимать! Халид, я не буду!

– Ты сама этого хочешь, – решаю я применить другую тактику и соблазнить ее, зная, что она не устоит, просто не сможет, – малышка, тебе же понравилось, твоя киска уже просто просит, чтобы я оказался в ней, мы сразу же поедем в аптеку, – шепчу я, лаская ее набухший клитор и понимая, что ножки у Губастой разъезжаются в стороны.

Гребаный ад, я сразу на полную погружаюсь в нее, шипя от удовольствия.

Она стонет мне в губы, глаза закатываются, я едва не кончаю от одного ее вида, она настолько тащится, что просто не может что-то из себя изображать. Сейчас она настоящая, вся моя, наполненная мною до предела, горячая, сладкая…

Врезаюсь в нее мощными толчками, доводя нас обоих до финала.

Дышим тяжело, бурно, она отворачивает голову в сторону, пытаясь меня спихнуть.

– Это нечестно! – возмущается, едва высвободившись из-под меня и вскочив. – Прекрати так делать! Я же сказала, что это мое тело, я не хочу трястись над тем, чтобы не забеременеть. Идиот, человечество зачем изобрело способ контрацепции?

– Хватит верещать, щас поедем в аптеку, – разозлившись на то, что она даже не дала прочувствовать наслаждение после такого охренительного секса, вскакиваю я с постели и иду в ванную, за спиной слышу всхлипывание, недовольное ворчание.

Бесит! Бесячая она, эта Губастая, устроила проблему на пустом месте. Будто никто никогда в жизни не принимал таблетки для экстренной контрацепции или, на худой конец, не делал аборт! Черт, а в самом деле, что будет, если она залетит? Я о подобном не думал, в смысле о том, что она может стать матерью моего ребенка.

Что-то торкает в самое сердце, но я торможу эти эмоции, чувства, отодвигаю их за край сознания. Всё, что касается деторождения, родителей и детей, для меня болезненно и критично. Моя мать умерла, когда мне было двенадцать лет. Порой ненавижу себя за эти мысли, но почему бы ей было не умереть раньше, когда я еще не мог ничего запомнить?

А так каждая минута того дня отпечаталась в памяти.

Как я встал поутру, ожидая поздравлений, подарков.

Она обычно всегда готовила сюрприз ночью, чтобы я проснулся посреди кучи надувных шариков и увидел заветные коробки. Такого счастья я никогда больше не испытывал. Очень хотел узнать, что мне приготовили на этот раз, мама никогда не раскалывалась и не говорила, что именно подарит…

Удивила тишина в доме, никаких шариков, коробок, только эта странная, потусторонняя тишина, как в фильме ужасов, когда заброшенный замок заполнен призраками, за каждым углом ждет смерть, и, едва услышишь шорох, надо бежать и спасаться…

Ненавижу дни рождения после этого дня, в тот день моя мама умерла от внезапного сердечного приступа. Я каждый раз думаю, а мучилась ли она? Было ли ей больно? Можно ли было ее спасти? В свой день рождения я не имею права радоваться, это для меня никакой не праздник. Отдаю дань уважения матери, посещая кладбище, потом просто стараюсь промотать этот день.

А тут странное предложение отца попробовать отметить его как радостное событие. Хрен с ним, только из уважения к нему перетерплю эту повинность.

– Ну? Мы едем? – стоит мне выйти из душа, налетает на меня фурией девчонка.

– Ты мне даже толком кончить в себя не дала, серьезно думаешь, что залетишь? – включаю я здравый смысл. – Люди месяцами трудятся над тем, чтобы забеременеть. К тому же, повторюсь, у тебя только что прошли месячные.

– Мирзоев, ты издеваешься надо мной?! – чуть ли не топает она ногами от досады. – Я ухожу! А ты сиди тут, надеясь на то, что авось пронесет! – толкает она меня и несется в ванную.

– Да куплю я тебе эту таблетку, куплю! – рычу я, натягивая шмотки и вылетая из квартиры. Ну что за девушка, а? Одни проблемы от нее!