Читать книгу - "Дороже всех побед - Юлия Резник"

Мэйсон осторожно переступил порог и, бесшумно ступая, двинулся на звук работающего телевизора. Достигнув соединенной с кухней и столовой гостиной, он прижался к стене, как полицейский в каком-нибудь третьесортном боевике, и заглянул в комнату. Картина, открывшаяся его глазам, была настолько же неожиданной, насколько и ошеломляюще правильной. У плиты, пританцовывая и размахивая деревянной лопаточкой в такт льющемуся с экрана треку, колдовала Кэти. Такая домашняя… в старом свитере с его номером, который довольно неплохо прикрывал ее тверкующий зад, но оставлял совершенно голыми стройные сильные ноги. Идеальные ноги. Такие, какие и должны быть у его женщины. Облизав губы, Мэйсон отбросил прочь биту, давая о себе знать. Кэти сбилась с ритма, резко обернулась на звук и застыла, прижав руку к сердцу.

- Ох… ты меня напугал.

- Привет!

- Привет, - робко улыбнулась Кэти.

- Что бы ты там ни пекла, прямо сейчас оно сгорит, - поддразнил ее Мэй, чтобы как-то ослабить стянувший внутренности узел. Она в его кухне… Он никогда не думал, что это будет так правильно.

- Ох!

Кэти вновь отвернулась к плите, выключила огонь и стряхнула блинчики на тарелку.

- Как ты здесь очутилась?

Мэй сложил руки на груди и подпер плечами стену. У него пальцы зудели – так хотелось ее обнять. Поцеловать… Прижать к себе и не отпускать больше. Они не виделись всего пару суток, не так уж и долго. Но, боже, как он по ней скучал!

- Просто хотела сделать сюрприз, - чуть дрожащим голосом ответила Кэти. Сунула сковородку в мойку и подперла задом мраморную столешницу. В её взгляде плескалась неуверенность. Будто она сомневалась, что поступила правильно, или жалела об этом. – Т-ты против?

Мэйсон неторопливо покачал головой из стороны в сторону. А затем обшарил ее тело с такой откровенностью, что это могло бы показаться оскорбительным, если бы не то, что между ними случилось всего какие-то два дня назад…

- Нет. Я очень… и очень за. Что на тебе надето под этим свитером?

Глаза Кэти расширились. И Мэйсон тут же пожалел о своих словах. Будто они могли запачкать ее… или что-то такое. Его девочка еще не привыкла к таким разговорчикам, и ему не следовало ее шокировать. Возможно, потом она и научится жонглировать словами, искушать, но сейчас было слишком рано. Мэй решил, что ему стоит извиниться. Но в этот момент Кэти будто преобразилась. Она распрямила плечи, отчего её грудь под свитером обозначилась чуть отчетливей, и гордо вскинула голову:

- Хочешь проверить?

Ох… Он очень хотел. Очень… Мэйсон пулей преодолел разделяющее их пространство, крутанул Кэти волчком, заставив ее опереться руками о гранитную поверхность кухонного островка, а сам пристроился сзади.

- Все время забываю, какая ты дерзкая, - шепнул он на ухо девушке, прежде чем осторожно прикусить сладкое местечко у основания её шеи. Кэти затрепетала.

- Мэй…

Мэйсон опустил руки ей на бедра. Его ладони были такими горячими, что Кэти зашипела, заерзала, вжимаясь в его сильное тело в поисках облегчения. Он поддел подол свитера и скользнул по ее ногам выше. Туда, где не было ничего, кроме тонких узеньких трусиков. Мэйсон поддел их резинку большими пальцами и погладил ее выпирающие косточки. Это касание было почти невинным, но в то же время самым эротичным, самым чувственным из того, что с ней когда либо происходило. Кэти изогнулась, опустила голову, так что подбородок упал на грудь, позволяя Мэйсону ласкать ее шею губами. Теряясь в водовороте закручивающих чувств. Пальцы Мэя неторопливо переместились чуть дальше. Накрыли поверх трусиков напрягшийся раскаленный бугорок и несколько раз его погладили, срывая с губ Кэти протяжные задушенные стоны. Вторая рука поднялась еще выше и накрыла нескованную бельем грудь. Мэйсон забыл, как дышать. Уткнулся лбом в одуряюще пахнущие волосы на затылке Кэти и посчитал про себя до пяти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Трусики… Сексуальные воздушные трусики. Вот и все, что под ним.

- Ты собираешься их с меня снять? – нахмурилась Кэти. Мэйсон рассмеялся и медленно отстранился. Было неправильно набрасываться на неё с порога, и Мэй был доволен тем, что сумел вовремя остановиться.

- Может быть.

- Ты серьезно? – Кэти обернулась, глядя на него немного ошарашенно и обиженно. Глупая. Он же для нее старался! Не хотел, чтобы она подумала, будто ему от неё только это и надо. Ведь это было совершенно не так. Да! Мэй безумно её хотел. Так, что сводило яйца… Но секс не стоял во главе всего. Ни капельки.

- Угу. Может быть, чуть позже… Где ты раздобыла смесь для блинов? Не помню, чтобы в моих шкафах хоть когда-нибудь водились продукты.

Кэти сощурилась:

- Ты что, переводишь тему?

- С чего вдруг?

- Это ты мне скажи, что случилось за время, что мы не виделись? Тебе отбили яйца?

Мэйсон откинул голову и рассмеялся так громко, что затряслись стены.

- Боишься, что с моим оборудованием что-то случилось?

- Еще бы! Это была бы потеря потерь.

- К счастью, я в полном порядке, и если у тебя ничего не болит… - Мэйсон вопросительно вздернул бровь, а Кэти, покраснев, покачала головой из стороны в сторону, - то мы можем воспользоваться им, скажем, после завтрака... Разве ты не для этого его приготовила, маленькая нимфоманка?

Глаза Кэти воинственно сверкнули. Но Мэйсон даже не подобрался. Что ему могла сделать девчонка?

- А, черт!

Мейсон опустил взгляд на пятно джема, который в него метнула Кэти из ложки, как из катапульты. Пока он, не в силах поверить в то, что она действительно это сделала, тупил, в ход пошел еще один снаряд. На этот раз не такой меткий, что, впрочем, не отменяло самого факта попадания. Мэй ринулся нахалке наперерез. Та завизжала и рванула в сторону, забыв о том, что перед ней один из самых ловких, сильных и быстрых спортсменов в мире. Это означало, что у Кэти просто не было шансов. Ни единого! Но сдаваться она не собиралась. Мэйсон поймал ее пару секунд спустя, взвалил на плечо и понес поближе к брошенной на столе вазочке с джемом. Поставил на пол, стащил с похрюкивающей от смеха Кэти свитер и, зачерпнув полную горсть джема, размазал по ее голому телу. Хохот Кэти стих, и хоть улыбка никак не желала покидать ее губ, веселье на ее лице сменилось совсем другими чувствами.