Читать книгу - "P.S Бывшие - Виктория Вашингтон"

Прошла лишь неделя, как мы приехали, но что-то между нами сильно изменилось.

Изменения никак не касались нашего общения, ведь кроме нескольких попыток к разговорам о прошлом мы не возвращались. Зачем, если это абсолютно лишено смысла? Скорее наша эмоциональная связь дала о себе знать, чем никак не давала покоя.

Это застолье отличалось от прошлого. Во-первых, думаю, из-за того, что моё отношение к Аните изменилось. Кажется, Наталья Алексеевна обратила на это особое внимание. И, возможно, я накручиваю себя, но стала смотреть на меня с большей теплотой во взгляде. Теперь она не казалась наигранной. Видимо, моё общение с Анитой для неё как некий знак качества. Как бы смешно не звучало, другого объяснения найти не могла.

Во-вторых, теперь за столом никого кроме нас с Анитой, братьев и самих виновников торжества не было. Неужели, Фирсовы-старшие не захотели ни с кем больше разделить такой праздничный день? Ведь не каждый в своей жизни может отпраздновать целых двадцать пять лет совместной жизни. Вот мы с Владом не протянули даже до двух лет. И отчего-то в последние дни мысли об этом вызывают непонятную горечь.

Влад, как обычно, учтиво отодвигает для меня стул. И даже такой привычный жест ускоряет сердцебиение.

На щеках у Натальи Алексеевны здоровый розовый румянец, что не может не радовать. Ведь несколько дней подряд бледность никак с него не сходила. Недомогание, из-за которого она большинство времени проводила в своей спальне. Да и в целом, выглядела она сегодня по-настоящему счастливой. Впервые подумала о том, что даже спустя так много лет, в её отношениях по-прежнему царит любовь и гармония. Такая, что её вполне достаточно для того, чтобы ощущать воодушевление и сиять сегодня.

— Что вызывает у тебя такую улыбку? — неожиданно Влад наклоняется ко мне, опаляя горячим дыханием ухо.

Шея мгновенно покрывается мурашками. Что этот мужчина только делает с моим телом? Почему другие не вызывают таких реакций? Фирсову ведь даже делать ничего не приходится, чтобы по моему телу пробежалась дрожь и разлилось тепло.

Не нахожу слов, чтобы ответить хоть что-нибудь. Лишь пожимаю плечами.

— Если узнаешь, скажи. Хочу, чтобы ты чаще так улыбалась, — сам растягивая губы, шепчет так же на ухо.

Теперь ощущаю горячий прилив в щеках и даю сто процентов, что щеки стали пунцовыми в считанные секунды.

Фирсов хочет, чтобы я чаще улыбалась. Умереть не встать.

— Голубки, извините, что отвлекаем, — окликает отец Влада.

Сейчас его глаза лучатся добротой и счастьем. На это приятно смотреть.

— Но мы обязаны, не оттягивая, сообщить вам новость, — на этих словах и он, и Наталья Алексеевна немного начинают избегать прямых взглядов, отводя глаза.

— Что именно? — тут же любопытствует Лёша, окидывая родителей внимательным взглядом.

В нём сразу чувствуется стержень и деловая хватка. Думаю, я бы без проблем смогла угадать его профессию, если бы не знала, кем он работает.

— Завтра мы уезжаем, — спокойно заявляет мужчина. — К сожалению, переезд никак больше откладывать нельзя.

— Почему нельзя? — серьёзным тоном спрашивает Влад.

— Послезавтра сюда уже заедут новые жильцы. Сделка выгодная, а времени ждать ещё неделю у них нет, — они не отводят напряжённых взглядов друг от друга.

— Причина только в этом? — дополняет Лёша, особое внимание уделяя матери.

— Абсолютно только в этом, — уверенно отзывается отец семейства.

Кажется, после этих слов все, включая меня, выдыхают с облегчением. Всё-таки недомогание Натальи Алексеевны всем не давало покоя.

Анита отходит куда-то с отговоркой, что должна срочно позвонить сестре. Думаю, её, как и всех остальных, никак не радует ранний отъезд Фирсовых-старших.

А меня оглушают смешанные чувства.

Завтра наша недоигра с Владом закончится. Раньше срока, о чём в первый день и мечтать не могла.

Нам не пришлось особо ничего изображать, и даже ни разу не случилось вынужденной надобности поцеловаться.

Никто никого не разоблачил, и я полностью справилась с поставленной задачей.

Разве, я не должна быть на седьмом небе от счастья? Конечно же, должна! Только почему-то душу разрывает совершенно от других чувств.