Читать книгу - "Легенда о седьмой деве - Виктория Холт"

Позже я танцевала с Кимом — с удовольствием, потому что хотела знать его реакцию. Ситуация явно забавляла его.

— Карлион… — задумчиво произнес Ким. — Именно это меня и озадачило. Я думал, что вы — мисс Карли.

— Это Меллиора дала мне такое имя.

— А, Меллиора!

Я рассказала ему о том, что произошло, пока он был в университете, и о том, как Меллиора увидела меня на ярмарке и привела домой. Ким внимательно меня слушал.

— Я рад, что все так случилось, — сказал он. — Это хорошо и для вас, и для нее.

Я просияла. Ким совсем не такой, как Джонни Сент-Ларнстон.

— А как ваш брат? — осведомился Ким. — Как у него дела с ветеринаром?

— Так вы знали?!

— Мне интересно. — Он рассмеялся. — Дело в том, что это я сказал Полленту, что из мальчишки может получиться замечательный помощник.

— Значит, вы говорили с Поллентом о Джо?!

— Я. И вынудил его пообещать дать мальчику шанс.

— Понятно. Наверное, я должна вас поблагодарить.

— Не нужно, если не хочется.

— Но бабушка так рада! Брат хорошо справляется. Ветеринар им очень доволен, и… — Я вдруг услышала нотки гордости в своем голосе. — Джо тоже очень доволен ветеринаром.

— Хорошие новости. Я еще тогда подумал, что у мальчика, который так рисковал из-за птички, должно быть, есть особый дар. Значит, все идет хорошо?

— Да, все идет хорошо, — повторила я.

— Осмелюсь заметить, вы стали именно такой, как я и предполагал.

— Какой?

— Вы превратились в восхитительную молодую леди.

Сколько же эмоций я получила в этот вечер! Танцуя с Кимом, я ощущала абсолютное счастье. Мне хотелось, чтобы эти мгновения длились целую вечность. Но когда танцуешь с тем, кто нравится, танец быстро заканчивается. И очень скоро часы, которые перенесли из холла в зал, начали отбивать полночь. Музыка смолкла, настало время снимать маски.

Мимо прошел Джонни Сент-Ларнстон. Он усмехнулся, посмотрев на меня.

— Я не удивлен, — уронил он, — но все равно приятно.

Ким вывел меня из дома, дабы никто не заметил, что мисс Карлион — это на самом деле бедная Керенза Карли.

Мы с Меллиорой почти не разговаривали, когда Белтер вез нас домой. Мы все еще слышали музыку, чувствовали ритм танца и думали о том, что никогда не забудем этот вечер. Позже мы все обсудим, но сейчас мы все еще находились под впечатлением.

Меллиора и я с грустным видом разошлись по комнатам. Я очень устала, но спать совсем не хотелось. Пока на мне красное бархатное платье, я — молодая леди, которую приглашают на балы. Но как только я его сниму, жизнь моя будет уже не такой захватывающей и мисс Карлион превратится в обыкновенную Керензу Карли.

Естественно, я не могла простоять всю ночь, мечтательно уставившись на свое отражение в зеркале, поэтому я зажгла две свечи и нехотя вытянула гребень из волос, тут же рассыпавшихся по плечам, а затем разделась и повесила платье в шкаф.

— Вы стали восхитительной молодой леди, — произнесла я и подумала о том, какой захватывающей станет моя жизнь, ибо она в моих руках и я сделаю ее такой, какой сама захочу. И это — правда.

Я долго не могла заснуть. В голове роились мысли о том, как я танцевала с Кимом, как отбивалась от Джонни, как пряталась в шкафу. Я вспоминала о том ужасном мгновении, когда открыла одну из дверей и увидела больного сэра Джастина.

Неудивительно, что той ночью мне приснился кошмар. Снилось, будто Джонни замуровал меня в стене, а Меллиора пытается голыми руками вытащить кирпичи из кладки. Задыхаясь, я понимаю, что она не успеет вовремя спасти меня.

Я с криком проснулась — и увидела Меллиору, которая стояла у моей кровати. Ее золотистые волосы рассыпались по плечам. Она даже не накинула халат поверх ночной фланелевой сорочки.

— Проснись, Керенза! — воскликнула она. — Тебе приснился кошмар!

Я села на кровати и уставилась на ее руки.

— Ради всего святого, что тебе приснилось?

— Мне снилось, что меня замуровали в стене, а ты пытаешься меня спасти. Я задыхалась.

— Еще бы! Ты же запуталась в одеяле. И потом, вспомни обо всех этих винах и медовых напитках! — Она присела на мою кровать и рассмеялась. Но я чувствовала, как сердце все еще сжимает ужас.

— Какой вечер! — воскликнула она, обхватив прижатые к груди колени.

Когда страх улегся, я вспомнила о том, что невольно подслушала, прячась в шкафу. Ведь Меллиора вызвала приступ ревности у Джудит, когда танцевала с Джастином. Я села прямо.

— Ты ведь танцевала с Джастином, правда? — уточнила я.

— Конечно.

— Его жене это очень не понравилось.

— Как ты узнала?

Я рассказала ей обо всем, что со мной случилось. Она широко распахнула глаза, вскочила, обхватила меня за плечи и встряхнула.

— Керенза, я могла бы догадаться, что с тобой случилось нечто подобное! Повтори мне слово в слово, что именно ты услышала, сидя в шкафу!

— Я уже сказала… все, что запомнила. Я так испугалась!

— Представляю! А почему ты туда залезла?

— Не знаю, просто в тот момент это было единственное, что пришло мне в голову. У нее были какие-нибудь основания, Меллиора?

— Основания?

— Для ревности…

— Она замужем за ним! — Меллиора рассмеялась, но я уловила горечь, которую она пыталась скрыть за легкомысленным тоном.

Мы замолчали, погрузившись в свои мысли. Я первая нарушила молчание.

— Думаю, Джастин всегда нравился тебе.

Пришло время искренних признаний и откровений. Магическое очарование бала все еще держало нас в плену, и в этот вечер мы с Меллиорой стали ближе, чем когда-либо прежде.

— Он не такой, как Джонни, — произнесла Меллиора.

— Надеюсь. К счастью для его жены.

— В присутствии Джонни ни одна женщина не может быть в безопасности. А Джастин, кажется, вовсе не замечает людей вокруг себя.

— Ты имеешь в виду, что он не обращает внимания на златовласых гречанок?

— Джастин никого не замечает. Он какой-то отрешенный…

— Может, ему лучше было не жениться вовсе, а уйти в монахи?

— Ну что ты такое говоришь?! — Меллиора стала рассказывать о Джастине: как они с отцом впервые были приглашены на чай в Эббас, как в честь этого события она надела платье из набивного муслина. Джастин был крайне вежлив.

Я поняла, что моя подруга по-детски обожала Джастина, и надеялась, что этим все и ограничивалось. Мне очень не хотелось, чтобы она страдала.