Читать книгу - "Её победа - Джулия Тиммон"

Дул сильный ветер. Подопечные из групп Кристин и других инструкторов сидели в сторонке на траве, наблюдая за приземляющимися на дропзону, то есть специально отведенную площадку, спортсменами.

Прыгать сейчас имели право лишь опытные парашютисты, те, которые сами за себя отвечали. «Молодым» оставалось лишь глядеть на них и надеяться, что предсказание метеослужбы сбудется и ветер стихнет.

Происходило это в ясный августовский день, когда до начала отпуска Тима оставалась всего неделя. О поездке в Аргентину он почти не думал, хотя знал, что Дейвис, Джеффри и даже Линда настроены серьезно и рассчитывают на него.

В последнее время он почти постоянно пребывал в состоянии жуткой удрученности и не испытывал интереса ни к одному из своих прежних увлечений. Занимался только парашютным спортом, даже парашют приобрел, но больше из превратившегося в почти болезненную манию стремления хотя бы просто находиться рядом с Кристин, видеть ее.

Она по-прежнему сдержанно здоровалась с ним, но разговаривать один на один наотрез отказывалась.

Ее твердость отдавалась в сердце Тима болезненными уколами и вновь и вновь доказывала, насколько глубоко он заблуждался, считая женщин созданиями слабохарактерными и недалекими.

На возобновление тех замечательных отношений, которые возникли между ними во время свидания, точнее в первой его половине, он уже не рассчитывал. И с ужасом осознавал, что чем дольше знает ее, тем больше теряет способность существовать самостоятельно, отдельно от этой женщины.

В клубе Тим уже относился к разряду спортсменов, присматривать за которыми, решать, прыгать им при той или иной силе ветра, теперь не вменялось в обязанность ни инструктору, ни другим ответственным представителям клуба. К тому же у него был личный парашют, и персоналу дропзоны не надо было беспокоиться за сохранность арендованного у них имущества.

Сегодня настроение у Тима было особенно мрачное. Здороваясь с ним, Кристин едва взглянула на него и сразу же как будто забыла о его существовании.

Черт с ним, с этим ветром, подумал он, размышляя, прыгать ему или нет, и наблюдая за другими ребятами из своей группы. Те внимательно присматривались к более опытным спортсменам и, очевидно, намеревались побыть сегодня просто зрителями.

Прыгну, решил Тим, игнорируя терзающее душу дурное предчувствие. А там будь что будет. В конце концов, я прекрасно помню, как себя вести в непредвиденной ситуации, и потому должен срочно успокоиться, переключить внимание на что-нибудь захватывающее дух. Прыгну!

Когда он садился в самолет, Кристин даже не смотрела в его сторону.

Ей на меня плевать, обуреваемый жалостью к себе, размышлял Тим. Если этот чертов ветер унесет меня куда-нибудь на шоссе и я попаду под машину, она, наверное, и слезинки не уронит. Конечно, я сильно ее обидел, настолько сильно, что все хорошее в наших отношениях выветрилось из ее очаровательной умной головы. Конечно…

— Тим, — окликнул его кто-то сзади.

Он повернул голову и увидел Чака, мужчину лет тридцати пяти, парашютиста с огромным опытом. Они познакомились во время прыжков пару недель назад.

— А, привет!

— Не боишься прыгать в такой ветер? — спросил Чак, поправляя шлем.

Тим усмехнулся, подумав, что ему теперь на все плевать.

— Нет. Не боюсь.

Чак потрепал его по плечу крупной обветренной рукой.

— Смотри, будь осторожен. — Он сел на сиденье сбоку и взглянул в иллюминатор. — Если честно, я посоветовал бы тебе дождаться на земле затишья.

Дурное предчувствие в душе Тима всколыхнулось с новой силой. Но он только махнул рукой и упрямо стиснул зубы.

— Будь поосторожнее, — повторил Чак.

Тим кивнул, тронутый тем, что хоть кто-то проявляет о нем заботу.

Он почувствовал, что ветер не стих, а усилился, сразу после того, как раскрыл парашют. Ему стало не по себе, и жалостливая картина последствий приземления на шоссе показалась вдруг очень близкой к реальности.

Усилием воли прогнав страх, Тим, дабы избежать сноса назад, натянул передние свободные концы подвесной системы, не подумав о том, что при этом увеличится скорость снижения. Ветер подул сильнее, и его пугающе быстро понесло в сторону от зоны приземления, прямо к густо растущим деревьям.

Ну и влип же я, пронеслось в его голове. Но на смену этой мысли пришла более утешительная: лес — это, по крайней мере, не проезжая часть и в общем-то все не так уж и страшно.

Понимая, что другого выхода нет, Тим приготовился «приземлиться» на деревья. Развернулся по ветру, свел ноги вместе, прижал локти к груди и, держась за стропы управления, скрестил руки перед лицом, защищая его.

Послышался шум листвы, треск ломающихся веток, шелест гаснущего купола. Потом все стихло, и Тим, почувствовав нестерпимую боль в правом плече, открыл зажмуренные глаза и понял, что больше не летит вниз, а висит на дереве.

Первое, о чем он подумал, была Кристин, которая вряд ли когда-нибудь попадала в столь дурацкую и унизительную ситуацию. Она обладала ясным умом, умела трезво оценить свои способности и не раскисала под гнетом проблем. В отличие от него. Теперь ее превосходство над ним казалось Тиму как никогда очевидным.

Отмахнувшись от раздражающих мыслей, он принялся обмозговывать положение, в котором оказался по собственной глупости, и размышлять, как действовать дальше. Если бы не сильная боль в плече, распространившаяся в считанные секунды на всю руку, Тим попытался бы самостоятельно спуститься на землю по куполу и стропам запасного парашюта. Однако при нынешнем раскладе рассчитывать на успех подобного мероприятия было бы верхом легкомыслия.

Он попробовал пошевелить рукой, ощутил приступ резкой боли и едва не вскрикнул.

— Черт! Вляпался, и по полной программе!

Нащупав ногами надежную ветку и устойчиво встав на нее, Тим осторожно повернул голову и увидел, что его плечо — в него вонзился неровный сук — все в крови. Попытка высвободиться из этого плена могла стоить ему жизни: если бы он резко дернулся, то упал бы вниз и, вполне вероятно, сломал бы себе шею.

Нет, расставаться с жизнью мне пока рановато, подумал Тим, и его губы тронула невеселая улыбка. Я еще и десятой доли того, что запланировал, не выполнил. У меня куча замыслов, идей, и я в лепешку расшибусь, чтобы претворить их в жизнь.

Он вспомнил, что за последнее время не достиг никаких успехов ни в работе, ни в спорте, а в отношениях с Кристин утратил то хорошее, что было. Что потерял интерес ко всему и вся, что, по сути, не живет теперь, а влачит жалкое существование, и ему сделалось до ужаса стыдно.

Именно сейчас, вися на дереве, как безмозглое огородное пугало, и чувствуя свою беспомощность, Тим понял, что должен пересмотреть свое отношение к жизни. Если, конечно, выкарабкается без потерь из этой ситуации.