Читать книгу - "Наследство за океаном - Эсси Саммерс"

Она и Мик проделали огромную работу по подготовке и уборке коттеджа к возвращению Винни домой. Строители практически закончили достройку двух комнат. Кузина Винни без лишних разговоров согласилась оставить ребят на время у себя, до тех пор пока Винни не освоится с малышкой и сама не придет в норму.

Однажды, когда все уехали в Кромвель, случилось именно то, о чем ее предупреждала миссис Форд, — ветром повредило провода и электричество отключили. С утра Юэн Хазелдин настойчиво звал Линдсей поехать с ними, но она была слишком увлечена приготовлением варенья и предпочла остаться дома. Девушка пользовалась электроплитой, когда произошел сбой. Это ее ни капли не расстроило, и она закончила готовить на печке. Но вдруг Линдсей в голову пришла мысль, что, если в доме нет электричества, значит, автоматическая доилка также не будет работать, а управляющий и все остальные вернутся очень поздно. Девушка вручную передоила всех коров, причем справилась с этим блестяще. Пусть это станет еще одним доказательством, что иметь под боком такого работника очень выгодно, решила про себя Линдсей, возможно, мама Юэна, вернувшись домой, также оценит пользу от присутствия девушки на ферме.

Линдсей как раз заканчивала сцеживать молоко, когда все вернулись: они услышали об отключении электричества в городе и тут же отправились домой. Каково же было их удивление, когда, подъехав к навесу с коровами, они не услышали ожидаемого громкого мычания животных, требующих, чтобы их немедленно подоили.

Мик, с восторгом глядя на Линдсей, сказал:

— Я же говорил, что она нам послана с небес. Ничего не скажешь, повезло нам, босс. Мало того что она дом привела в божеский вид, так это хрупкое создание еще и с коровами расправилась как со слепыми котятами. Бог внял нашим молитвам.

— Спасибо, Мик! — улыбаясь ответила девушка. — Слышать подобное в свой адрес гораздо приятнее, нежели сравнение с кукушкой в гнезде.

Мик ушел, не подав виду, что ничего из слов Линдсей не понял.

Мистер Хазелдин догнал девушку в дверях и грубо сказал:

— Что ж вам неймется?! Это было обязательно говорить, да?

Управляющий в бешенстве удалился. Линдсей почувствовала себя виноватой, сейчас она действительно перегнула палку. Она догнала его и схватила за руку. Юэн Хазелдин повернулся, его смуглое лицо казалось почти черным, темно-карие глаза горящими углями испепеляли девушку.

— Юэн, простите меня, ради бога. Я не хотела. Я понимаю, что порчу дружеские отношения, которые начали у нас устанавливаться, но мне не дает покоя мысль о том, где вам приходится из-за меня спать. Но не переживайте, скоро я что-нибудь придумаю. Я решу эту проблему, обещаю.

Он смерил Линдсей уничтожающим взглядом:

— Когда вы ездили вместе с Нейлом в Алегзандру, вы что-нибудь там присмотрели? Ну, я вас спрашиваю? Да вы просто…

— Нет, нет… я просто… я… у меня появилась одна идея, но я не могу вам пока ничего сказать. Мне нужно сначала все хорошенько обдумать.

На это мистер Хазелдин медленно произнес:

— Вы полностью оправдываете свое пребывание на ферме — это верно. С тех пор как уехала мама, только вам удалось вернуть в дом уют, теперь туда приятно возвращаться. Да и отсутствие Винни обернулось бы для нашей семьи настоящей катастрофой, не зря же Мик называет вас посланницей небес. Мик, остолоп, должен был раньше предупредить меня, что Винни не сможет приходить сюда чаще, чем раз в неделю из-за малышки.

— Честно сказать, я не уверена, что она сможет приходить даже раз в неделю, — заметила Линдсей.

— Винни-то! Она бы смогла, она чудесная работница, тем более что и дополнительный заработок им сейчас не помешал бы. Они с Миком, как и любая нормальная супружеская пара, мечтают о своем собственном домике. Смею вас заверить, ни один наемный рабочий, как бы хорошо ему ни платили, ни за что на свете не согласится остаться таковым навсегда.

Линдсей испытующе взглянула на управляющего, а потом, посмотрев на Рослочен, беспечно спросила:

— А вы подумывали когда-нибудь о своем собственном доме?

— Конечно. Последнее время я делаю это постоянно. — Он развернул девушку к себе так, что их лица оказались практически на одном уровне. — Линдсей?

Близость мистера Хазелдина всегда одинаково действовала на девушку: она чувствовала себя совсем маленькой, хрупкой и абсолютно беззащитной. Линдсей вновь отвела глаза и впилась ими в дальние холмы. Управляющий не сильным, но волевым движением руки поднял ей подбородок. Его большой палец был весь в маленьких трещинках.

Волосы девушки были, как обычно, собраны в аккуратный хвостик, лишь несколько прядок на висках раздувал ветер. Ее серые глаза твердо и спокойно смотрели на Юэна.

— Да?

Сейчас, когда резко обозначились впалые щеки на темном лице Юэна и в его карих глазах вспыхнули огоньки, он показался девушке особенно суровым и неумолимым.

— Я люблю, чтобы люди смотрели мне в глаза, когда я с ними разговариваю. А теперь объясните, в чем дело?

Сначала у Линдсей перехватило дыхание, потом, придя в себя, она с усмешкой сказала:

— Вы меня пугаете. Рядом с вами я себя чувствую песчинкой, уж слишком вы большой и грозный.

— Я пугаю вас! — Юэн Хазелдин от души рассмеялся. — Вас напугаешь, как же, держи карман шире. Кто-кто, а вы за себя постоять можете. Вы мне напоминаете одного нашего воинственного петуха, ему абсолютно не важно, что за соперник перед ним — петух или свинья, он всегда решительно рвется в бой и, главное, верит в победу.

Линдсей не выдержала и рассмеялась. Управляющий попал в яблочко, сравнение было выше всяких похвал. В хрупкой и изящной девушке с безупречной формой лица и голубыми, просвечивающимися сквозь нежную кожу венками Маргарет Макре сразу увидела бойца, она часто говорила: «Смотрю я на тебя, Линдсей, и все больше вижу сходство с моими предками, бесстрашными, готовыми бороться с любыми трудностями».

— Ну вот. Так-то лучше. Я в принципе подозревал, что вы не лишены чувства юмора, — сказал Юэн Хазелдин, глядя на все еще смеющуюся девушку. — Оно, видимо, просто затерялось по дороге в Новую Зеландии, как багаж, но теперь вы вновь обрели друг друга.

— Знаете, это сравнение у вас получилось не столь удачным, как предыдущее, — все еще сквозь смех ответила Линдсей, — вряд ли кому-нибудь нравится, когда его чувство юмора ставят под сомнение. А вы действительно ожидали видеть меня вечно веселой и жизнерадостной? У меня слишком много времени ушло на то, чтобы побороть чувство, что я здесь как кукушка в гнезде и…

Огромная ладонь управляющего закрыла рот Линдсей.

— Итак, Линдсей Макре, предупреждаю: в ваших же интересах больше не употреблять в своей речи подобные словосочетания, которые так и норовят сорваться с вашего язычка. Видите ли, за последнее время я в корне изменил свое отношение к вам. Думаю, вы не станете обвинять меня за то, что сначала я был просто уверен, что вы приехали сюда, чтобы поживиться за счет близнецов, что-то вроде мести за годы, проведенные в нищете. Теперь я понял, что надо принимать вещи такими, как они есть, — я имею в виду связь между вашей матерью и Лексом Бредмором. Я это по-прежнему не одобряю, но одну вещь я понял четко. Винить за это вас — бессмысленно. Вы целиком и полностью оправдываете свое проживание в доме, слов на ветер не бросаете и… — Он посмотрел на часы. — Сейчас не время и не место все это обсуждать. Наверное, дойка отняла у вас много времени, а до ужина осталось всего ничего. Я пойду с вами и почищу картошку. Вы же сделали мою работу… причем справились с ней прекрасно.