Читать книгу - "Бабочка огня - Маша Ловыгина"

– Давай, садись! Возьми тарелку и положи себе что-нибудь, – приказал он.

– Я не голодна.

– Врешь! По лицу вижу, что слаще морковки ничего не ела!

– Мы с вами по всему огороду пройдемся? – Устало ответила я.

– Хм?

– Репка, морковка... – Напомнила я. – Кстати, фильм один есть, «Джентльмены удачи», так там про редиску. Смотрели?

Кречетов сдвинул брови.

– Тьфу ты, – внезапно рассмеялся он и, склонив голову к плечу, с интересом стал меня разглядывать. – Точно, есть! Слушай, а вот еще, помнишь, про эту... по телеку как-то видел... как ее... ну, тоже няньку... Попкинс, во!

– Мэри Поппинс.

Что-то мне подсказывало, что его дети этого фильма не видели...

– Ну, да, я и говорю, Попкинс! Ты, случайно, не оно самое?

– Оно самое, – не стала я спорить.

– М-да... – Он снова потянулся к бутылке, а я с тоской посмотрела в темное окно. – А давай поговорим? Расскажи о себе. Кто у тебя мамка, кто папка?

Теперь пришла моя очередь скрипеть зубами. С одной стороны, это был шанс поговорить по душам с хозяином дома и отцом мальчиков, но с другой, как правило, ничего хорошего в таких вот разговорах не было. Я смотрела на Кречетова и представляла себя Шехерезадой, которая должна выкупить собственную жизнь услаждением слуха султана Шахрияра.

– Давай, – похлопал он по сидению кресла рядом с собой.

Я не знала, что делать, но в эту минуту, словно сам бог услышал мои молитвы, окна осветили фары машины. Кречетов дернулся, потом посмотрел на часы. Лицо его заострилось.

– Ладно, иди, – махнул он рукой.

Я тут же направилась к выходу, но, скрывшись за дверью в холле, оставила щелку.

Первым я увидела Дмитрия. Вернее, я услышала его пыхтение, а потом слова:

– Еле дотащил, Михо. Она в машине вырубилась.

– Где ты ее нашел?

– В клубе. В стриптиз-клубе, ну ты понимаешь...

– Вот же дрянь...

– А я тебе что говорил? Красиво жить не запретишь!

Я увидела, как безопасник протащил мимо двери вдрызг пьяную Ольгу. Она хихикала и еле передвигала ногами, каблуки разъезжались по натертому до блеска паркету...

Глава 24

Рита

Утро началось как обычно. Кречетов уехал рано, я проснулась от звука открываемых ворот. Не могу представить его сидящим в офисе, но, получается, что у него есть какая-то деятельность, раз он каждый день уезжает в деловом костюме. Честно говоря, меня волнует совсем другое. И я сейчас не про детей или его жену. Хотя, Ольга, конечно, дает стране угля... Терпеть подобное можно только в двух случаях: когда ты любишь, несмотря ни на что, и, если тебе абсолютно наплевать на человека.

Не думаю, что Кречетову наплевать на то, что происходит с его женой. Это видно по его взгляду и словам. А взгляд его говорит о многом: она позорит его перед «коллегами», подставляет перед тем же ГАИ и вообще... Собственно, подобное поведение встречается часто. Примеров того, как большие деньги портят людей, множество. Деньги – это свобода, большие деньги дают вседозволенность. А человек слаб. Мало кому удается пережить свалившееся на него богатство, спокойно и мудро им распорядиться.

Таисья пришла через час. Я уже выпила чашку чая и приготовила детям сырники. Мальчишки дрыхли без задних ног, и я опять не стала их будить. Макару следовало хорошенько выспаться после случившегося накануне. Детская память цепкая, но воспоминания можно корректировать, если это делать правильно. Образное мышление я как раз наблюдала вчера у Макара. Вероятно, пистолет он видел не раз и не два, но о чем, например, говорили за столом, вряд ли осознал. Ванечка – еще малыш, ему нужна ласка, он слушает, прижимается ко мне, держит за руку... Уверена, все его внутренние зажимы случились тогда, когда на него кричали или, не знаю, отталкивали от себя. Да простое равнодушие может убить в ребенке всякую охоту говорить и вести себя согласно его возрасту. Единственный крючок, который позволял ему оставаться собой, это его старший брат. Тот пока ухаживает за ним, но ведь пройдет время и наступит день «настоящего мужчины»... Макар утратит эту свою ласковость в отношении брата, сочтя ее за непозволительную слабость.

Ужасно обо всем этом думать и осознавать, но так обычно и бывает.

– Что ты сидишь как пыльным мешком прибитая? – Спросила Таисья, повязывая фартук вокруг широченной талии.

– Да так, задумалась.

– Поменьше думай, тут это никому не нужно. Ладно, – тяжело вздохнула она, – пойду уберу, пока хозяйка не проснулась.

– Она до обеда спать будет, поверь мне, – усмехнулась я. – Давай я тебе помогу. Вдвоем быстрее и веселее.

– Ну, давай, – пожала плечами Таисья. – Только...

– Нет, я просто так хочу тебе помочь. Мальчики спят, у меня есть время.

Вдвоем мы управились довольно скоро. Я составила початые бутылки в большой бар, пустые отнесла на кухню. Остатки мяса и прочей снеди Таисья безжалостно сгребала в мусорные пакеты. Мне до сих пор было больно на это смотреть, но я постаралась выбросить печальные воспоминания из головы.

– Жаль, у хозяина нет собак, – все же заметила я.

– Он их терпеть не может. Однажды увидел из окна приблудную, так стал по ней из пистолета палить.

Я ахнула и едва не выронила стопку тарелок.

– Попал?!

Таисья лишь отмахнулась.

Мы сложили посуду в посудомоечную машину. Хрустальные стопки и фужеры Таисья мыла сама, потом до блеска натирала их специальным полотенцем.

Когда я уже собиралась покинуть ее, на кухню пришел один из охранников. Поводив носом, будто голодный кот, он сказал:

– Тай, там тебя тетка спрашивает. Эта, с тележкой. Ты заказывала что-то?

– Вроде, нет, – помотала головой Таисья. Она открыла холодильник и стала изучать его содержимое, передвигая судки, пакеты и упаковки. Затем достала тарелку с помидорами и поставила ее в раковину.

– Что за тетка? – Спросила я.

– Молоком торгует. Сметаной свойской. Я у нее для себя беру. Скажи ей, что мне ничего не надо! Вчера же приходила, я творогу купила.

– А какое молоко она носит? – Встрепенулась я. – Коровье? – Детям я давала молоко из коробок. Дорогое, магазинное.

– Козье.

– Давай для детей возьмем? Оно полезнее обычного.

– Ольга Валентиновна его не любит.