Читать книгу - "Сердце отравителя - Ива Лебедева"

— Я прошу того, кто много лет был мне другом, о шансе на жизнь, — слова я произнесла ровно, но через миг губы чуть не сложились в безрадостную улыбку. Какая ирония, просить об этом именно его.

Огонь молчал, причем так долго, что я забеспокоилась. Вдруг этот разговор — лишь затем, чтобы оттянуть время, а сам он сейчас пытается незаметно отправить какой-нибудь сигнал, чтобы призвать других магов? Или он действительно размышляет над сказанным?

— Хорошо, — наконец решился он. — У меня есть условие. Я помогу тебе найти нужную гробницу и сделаю так, чтобы тебя никто не заметил. Но когда мы закончим и предотвратим твою смерть, ты предстанешь перед судом и ответишь за свои преступления.

Смешно.

Я думала, что повзрослела и поумнела. Или хотя бы научилась разговаривать с людьми, вместо того чтобы разбрасываться «красивыми» жестами.

И сейчас бы возмутиться. Придержать коней. Сказать: «Да не была я виновата!» Объяснить, как все было.

Но губы смерзлись под чужим злым взглядом того, кто раньше смотрел с таким теплом, и сил хватило только на усталый обреченный ответ:

— Я не могу обещать сдаться. Ты должен меня понять. Но я могу поклясться, что не сбегу, пока ты меня не отпустишь. Дальше решай сам.

Огонь кивнул, почти не раздумывая, и в душе на миг потеплело. Он ненавидит меня, но все еще понимает куда больше, чем говорит. И все еще верит моему слову.

Пришлось притаиться, пока Огонь ходил к студентам раздавать ценные указания пополам с моральными затрещинами. Причем, если слух меня не обманывал, не факт, что только моральными.

К Ворону я идти не решилась, лишь показала жестом, что все в порядке, и притаилась в других кустах. Ни к чему Огню его видеть, кто знает, какие выводы он сделает.

Минут через двадцать ожидания окупились.

— Идем, коридор и лестница до склепов сегодня без патруля. — Огонь говорил настолько будничным тоном, что какая-то часть меня мучительно хотела забыть о том, что мы больше не студенты, тайком пробирающиеся ночью за выпивкой. — Кто, напомни, нам нужен?

— Дон Вилен. — И вот опять это «нам». Он что, издевается? Или не замечает? — Захоронение должно быть новым, так что пойдем с восточной стороны. Или там что-то переставили?

— Ничего. Но заходить все равно придется с северо-западного края, я, увы, не могу освободить нам абсолютно все входы и выходы.

Отлично. Всегда любила ночные прогулки. Особенно в компании своего убийцы между стройных рядов гробниц разной степени ветхости. Романтика. И воспоминания. Когда-то мы спустились сюда на спор, а потом, не обнаружив в знаменитых гробницах ничего страшного, от разочарования напились. У Огня всегда было с собой бутылки две.

С тех пор по академии бродили легенды о завывающих призраках старого склепа…

О чем размышлял Огонь, пока мы бесшумно двигались по знакомым до боли коридорам, сказать было сложно. А мне в голову навязчиво лез вопрос.

Я бы даже, пожалуй, рискнула задать его, если бы не сцена, увиденная тогда в переулке. Стоило хотя бы помыслить о том, чтобы выспрашивать, как он ухитрился так бездарно упустить шанс на брак с любимой, — в тот же миг перед глазами вставал дымящийся рукав и тихое: «Давай мы не будем обсуждать мою личную жизнь, договорились?»

Хороши мы будем, если, смирившись на время со всеми грехами друг друга, в итоге затеем свару из-за неудобного вопроса.

Впрочем, любопытство мое праздным не было. Ритуал по какой-то причине хотел, чтобы я вернула долги. Вероятно, речь именно об этом и мой долг —  помочь воскресить любовь, в потере которой я так или иначе могла быть косвенно замешана? Потому что от альтернативы вдоль хребта невольно скользил стылый пот. Если я должна ему не семейное счастье с Лу, то почти наверняка должна собственную голову.

Подохнуть, чтобы завершить ритуал по воскрешению? Нет, вряд ли древние маги могли быть настолько ироничными. Или могли?

— Не зевай. — Вероятно, я действительно ушла в собственные мысли глубже, чем собиралась, во всяком случае, голос спутника почти заставил вздрогнуть. — Сейчас начнутся склепы. Древние, но кто знает, вдруг какой-то умник решил заткнуть нашим другом случайно завалявшееся место среди почтенных древних могил. Бывает такое, знаешь. Очередному магистру готовят почетное место, а он все не умирает и не умирает. Так долго, что переживает тех, кто должен был заботиться об отправке его в последний путь. Хоронят его в итоге где-то еще, а место остается.

Какая интересная информация, дружище. И чего это мы такими говорливыми вдруг стали? Неужто нервничаем?

Глава 25

Ли Нин

— Все еще не любишь подвалы? — Что ж, это не любовное поприще, возможно, за разговоры о такого рода личном он не воспламеняет собеседников.

— С чего бы? — Ага, столько лет прошло, а при малейшем подозрении в слабости из-под маски вновь рвутся нотки запальчивой детской обиды. Только что ножкой не топнул. — Просто пытаюсь поддержать беседу. Люди так иногда делают.

— Разумеется. — Я искренне постаралась, чтобы в голосе не было и тени сарказма.

Искомое имя не спешило попадаться, эпитафии разной степени истертости смешивались перед глазами, не задевая сознания, в котором по очевидным причинам созрел вопрос: а что в итоге стало с моим собственным телом?

Глупо, что я не спросила Дождя, уж он-то должен был знать. Огню этот вопрос я задавать не решалась, по крайней мере сейчас. Кто знает, не примет ли он любопытство за обвинение?

По мере того как мы приближались к восточному краю верхнего из отведенных под склепы этажей, молчание стало изрядно некомфортным.

Тем большим облегчением было, когда Огонь, резко остановившись, указал налево:

— Он?

Действительно, несмотря на тусклое освещение, надпись на могиле перепутать было нельзя.

— Он.

Пополам с радостью пришла и растерянность. Дальше-то что? Ну нашла я гроб, ну сейчас поздороваюсь с милым предшественником. И?

Нет, теоретически, конечно, я знала ритуал передачи энергии. Только вот огромное «но» — кто сказал, что он сработает при попытках отобрать ВСЮ энергию, причем у полсотни лет как гниющего трупа?

— Ты не выглядишь человеком, который точно знает, что делает. — Огонь улыбнулся кончиками губ, обходя меня и самостоятельно сдвигая каменную крышку саркофага. — Учти, мы не можем торчать тут вечно, так что, если ты сейчас скажешь, что у