Читать книгу - "Слишком хорошая няня - Ашира Хаан"

— Ты… — голос срывается на хрип, но он откашливается и повторяет: — Ты такая красивая…

Да какая я красивая?

Ну платье. Черно-серебристое, на тонких лямочках и в пол.

Ну два разреза по бокам, открывающие ноги до самого бедра.

Ну туфли на тонюсенькой серебристой шпильке.

Как я сейчас буду ноги ломать на этих шпильках, когда побегу через мост…

А волосы вообще уложила в художественном беспорядке, просто собрав их в пучок, чтобы была открыта шея и выпустив всего несколько прядей.

Было бы чем восхищаться.

Но этот взгляд, и этот голос, и то, как замирает мое сердце от слов Александра — настолько нереально, что я медлю, ловя ощущения, пробуя их на вкус, упиваясь ими.

Последний раз мной так восхищался папа, когда я была на новогоднем утреннике снежинкой в невообразимо накрахмаленном платье из ста слоев тюля.

— Лала! — в меня сзади врезается метеорит по имени Дина и начинает толкать под попу к выходу.

Видимо, это должно означать — вали скорей отсюда, а то опоздаешь. Вот это я мозг проела ребенку своим волнением!

— Да, Лара, идите, скорее, — отмирает Александр. — Прошу прощения, просто я…

— Вернусь за вещами, Карима не отпускайте, пожалуйста, я хочу сегодня домой! — не слушая, тараторю я, вылетая из квартиры.

Хорошо, что на улице пока еще только очень мокро, но еще не минусовая температура, потому что с традициями нечищенных тротуаров северной столицы, я бы точно переломала бы ноги или опоздала.

Но я успеваю и приземляюсь в кресло, обтянутое красным бархатом, ровно с третьим звонком. Гаснет свет, начинает открываться занавес, а бабушка, сидящая рядом, шипит мне на ухо:

— Ларка, ну ты как всегда! Неужели нельзя хоть раз прийти вовремя, как приличный человек, выпить с нами шампанского, съесть бутерброд с рыбкой! Театр, Лар, это культурный отдых во всей его полноте, а не только впопыхах послушать арии и снова куда-то бежать!

— И тебе доброго вечера, — выдыхаю я. — Здрасьте, Алевтина Николаевна! — добавляю шепотом, кивая бабушкиной подруге, сидящей с другой стороны от нее.

— Ш-ш-ш-ш-ш! Тише! Мешаешь! — снова шипит бабушка, и я закатываю глаза и откидываюсь в кресле.

В антракте мы все-таки выполняем культурную программу с шампанским и бутербродами, бабушка добреет и переходит с темы моей безалаберности на тему моей личной жизни. Вот уж не знаю, что хуже!

Алевтина Николаевна спасает меня по мере сил, делясь своими впечатлениями от музыкантов оркестра — в этот ей понравился один из контрабасистов — но пытка вопросами «Ты точно не скрываешь от меня жениха?» продолжается до начала второго акта.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Разумеется, конец спектакля еще не означает конца вечера, и уже в очереди в гардероб бабушка приступает к следующему пункту программы — начинает ругать дирижера, акустику зала и мужчин в дорогих костюмах, которые покупают билеты на первый ряд, а потом засыпают на первых же нотах.

— Слышишь, Ларчик? — оборачивается она ко мне, когда мы наконец выходим на улицу. — Если ты найдешь себе мужа, который будет засыпать в опере, я тебя прокляну, так и знай! В нашей семье все мужчины играли хотя бы на одном музыкальном инструменте!

— Да, бабушка, — привычно киваю я. — Обязательно найду себе гармониста.

— Лариса! Будь серьезнее! Не засматривайся на красавчиков, от них одни беды!

— Я хотела бы возразить, — культурно вмешивается Алевтина Николаевна, известная тем, что в молодости разбила сердце всем солистам Мариинки одному за другим. — Вот, например, на этого я бы засмотрелась…

Закатываю глаза, но все-таки поворачиваюсь, чтобы посмотреть на того красавчика, что привлек внимание знаменитой сердцеедки и… встречаюсь взглядом с Робертом, спешащим ко мне в распахнутом пиджаке поверх водолазки, даже без пальто.

— Ты что здесь делаешь? — ахаю я, представляя, какая тема будет сегодня самой актуальной в созвоне бабушки с мамой.

— Тебя ищу, — говорит Роберт, запыхавшись и потирая покрасневшие от холода ладони. — Лар, в квартиру пока возвращаться нельзя.

27

— В какую квартиру? — Вмешивается бабушка. — Почему нельзя? Ларчик!

Роберт смотрит на меня в недоумении, а я, хоть и умираю от любопытства, провожу ребром ладони по горлу и делаю страшное лицо.

К счастью, он меня понимает.

— В квартиру… э-э-э-э… — у Роберта на лице отражается интенсивная работа мысли. — Квартиру моего брата.

— А зачем туда идти Ларисе и почему нельзя? — строго спрашивает бабушка.

— Ну мы… Мы собирались устроить ему вечеринку-сюрприз! — Он расцветает, придумав наконец легенду. — А он невовремя вернулся, поэтому Ларе туда нельзя.

— В честь чего вечеринка? — Уже смягчившись любопытствует бабушка. — День рождения.

— Нет, день рождения у него лето. Это в честь… В честь развода, во!

Это он зря.

Я прикрываю рукой лицо и поворачиваюсь к бабушке.

Все верно — глаза ее уже горят азартом.

— Разводится, значит? А что, ваш брат, хорош ли собой? А вы женаты? — Переходит бабушка в боевой режим.

— Нет, не имел счастья, — кланяется Роберт довольно куртуазно.

— А сколько лет вам?

— Тридцать три.

— И не был женат? — Бабушка смотрит на Роберта с сомнением. — Что ж с вами не так?

А я говорила…

Роберт, кажется, наконец соображает, в какой ощип попал. Выпрямляется, сверкает глазами и гордо заявляет:

— Я, уважаемая, не имел быть чести вам представленным. Но отвечу — я хочу жениться один раз и навсегда. На той одной-единственной, с кем мне всегда будет хорошо и не смотреть больше ни на кого. Поэтому я хочу дождаться ее свободным.

— Надежда Анатольевна, — бабушка подает ему узкую сухую ладонь, но Роберт, разумеется, не пожимает ее, а склоняется и целует. — А это Алевтина Николаевна, моя подруга. Я бабушка Лары.

— Очень приятно, Роберт, — он целует руку и Алевтине Николаевне.

— Вы же наверняка замерзли! — вплескивает руками бабушка. — Давайте пойдем куда-нибудь в тепло! И вы нам все расскажете!

— Да, действительно, — шиплю я ему, когда мы наконец всей толпой сдвигаемся с мертвой точки. — Вы, Роберт, нам все расскажете! Что там случилось?

— Светка приехала, — едва слышно отвечает он мне. — Хочет дочь видеть. Сашка сказал тебя перехватить, иначе вообще дурдом начнется.

— О чем вы там шепчетесь?

У бабушки глаз-алмаз.

Никуда не скрыться.

— Объясняю, в какой ресторан лучше не идти, я там недавно отравилась, — на лету придумываю я отмазку. — Давайте в этот, итальянский?

К тому же из него видно окна квартиры Александра, а мне это почему-то необходимо.

Как там Дина? Как она встретила маму? Она в порядке? Александр умеет держать свою жену в руках?

Или мои волнения беспочвенны и у них там полная семейная идиллия?

Почему-то последнее предположение вызывает у меня больше