Читать книгу - "Таинственная служанка - Барбара Картленд"

— Но герцог Веллингтон все равно откроет новое помещение ассамблеи, — сказала Жизель.

— Да, от этого ему увильнуть не позволят, — улыбнулся граф. — И я буду с нетерпением ожидать его визита. Ну вот, теперь ты сможешь познакомиться с «бессмертным освободителем Европы»!

Жизель вся напряглась и сказала:

— Прошу извинить меня, милорд, но, как я вам уже говорила, у меня нет желания это делать.

— Ты это серьезно? — изумленно спросил граф. — Не могу поверить, чтобы кому-то не хотелось бы познакомиться с герцогом. В конце концов, ведь он же действительно избавил мир от Наполеона!

— Я не преуменьшаю его военных заслуг, — очень тихо проговорила Жизель, — но я не могу… и не хочу… знакомиться с ним… лично.

— Но почему? Почему?! — воскликнул граф. — У тебя должно быть какое-то серьезное объяснение такому отказу!

— Извините, но, я не могу вам его дать, — ответила Жизель. — Но говорю вам с полной определенностью: если вы пошлете за мной в тот момент, когда у вас будет герцог, я не приду. Она не стала дожидаться ответа своего нанимателя, а решительно покинула спальню, осторожно закрыв за собой дверь.

Некоторое время изумленный граф молчал, а потом тихо выругался. Он совершенно не мог понять, почему Жизель упорно отказывается от встречи с герцогом Веллингтоном или почему, если она считала причину своего отказа достаточно уважительной, девушка не пожелала сказать ему, в чем она заключается.

Все это было совершенно необъяснимо. И то, что граф очередной раз оказался не в состоянии понять причину странного поведения Жизели, вызвало в нем страшное раздражение, так что за ленчем он дулся, словно раздосадованный ребенок.

Однако если Жизель и понимала причину его дурного расположения духа, она делала вид, что это. не имеет к ней никакого отношения. Вместо этого она оживленно рассказывала о тех людях, которых видела в бювете этим утром, и о переполохе, который воцарился в городе из-за того, что герцог со своей герцогиней, двумя детьми и огромным количеством сопровождавших его слуг прибыли в Челтнем до того, как город успели украсить цветами и флагами. И фейерверки тоже были не готовы!

Рассказ Жизели вскоре подтвердил капитан Генри Сомеркот, который зашел к графу Линдерсту вскоре после того, как Жизель уехала в фаэтоне Джулиуса. Он живописно обрисовал графу картину переполоха, который вызвал преждевременный приезд герцога.

— Полковник в ярости обрушился на меня, — сказал Генри. — Но я-то ведь не виноват! Старик сам сказал мне, что приедет двадцатого. Откуда мне было знать, что он потом передумает и приедет восемнадцатого?

— Фиц быстро остынет, — утешил его граф. — И, кстати, благодаря этой неожиданности он будет слишком занят, чтобы вмешиваться в мои дела.

— А как он вмешивался? — поинтересовался Генри.

— Вчера он научил Жизель играть в экарте.

— Боже правый! Надеюсь, она не проиграла!

— Нет, она выиграла десять гиней. Но ей не следует играть в азартные игры: ведь Джулиус будет ожидать, что она станет делать высокие ставки!

— Да, конечно, — согласился капитан Сомеркот. — Не могу понять, как это полковник мог сделать такую, глупость. Обычно он действует осмотрительно и не совершает ошибок.

— Ну на этот раз он ее совершил, по моему глубокому убеждению, — проворчал граф, — и когда я его увижу, то непременно ему об этом скажу.

— Это очень на него непохоже, — еще раз сказал Генри. — Я слышал, что он был просто великолепен, когда играл с Гримальди, Королем шутов. Мне об этом рассказывал Джордж Байрон, который гостил в тот момент в замке Беркли.

— Неужели Фиц действительно был хорош? — недоверчиво переспросил граф.

— Байрон утверждает, что он был настолько хорош, что ему аплодировали чуть ли не больше, чем самому Гримальди!

— Интересно, с чего это Гримальди согласился играть с любителем?

— Полковник дал ему с сыном сто фунтов в качестве вознаграждения. Байрон рассказывал, что в тот день весь Челтнем явился, чтобы им аплодировать.

— Это меня не удивляет. Но в то же время я не могу не желать, чтобы Фиц предоставил нашу пьесу мне и не играл перед моей дебютанткой роль благодетеля.

— Пока герцог гостит здесь, Беркли будет настолько занят, что больше такого не сделает, — поспешил успокоить графа Генри.

Поскольку Жизель чувствовала себя немного виноватой за то, что так резко отказалась встретиться с герцогом Веллингтоном, вечером того дня, когда его светлость в три часа навестил графа у него в спальне, она заказала для графа особенно вкусный обед.

Переговорив с поваром, она выбрала именно те блюда, которые нравились графу больше всего.

Граф Линдерст уже некоторое время тому назад предоставил составление меню на ее усмотрение, хотя довольно едко критиковал ее в тех случаях, когда ее решения расходились с тем, что бы он сам посчитал нужным выбрать.

— Каждая женщина должна научиться составлять хорошее меню, — говорил он, и Жизель поняла, что это умение было одним из тех, которые она приобрела с тех пор, как начала работать в Немецком коттедже.

Она переговорила и с дворецким, который дал ей свою рекомендацию относительно выбора кларета, который должен был понравиться графу.

Закончив дела, она переоделась в одно из самых красивых платьев, которые предоставила ей мадам Вивьен. Оно было сшито из тканей разных оттенков голубого и синего цветов, расшито искусственными бриллиантами и украшено букетиками нежно-розовых розочек.

Граф поначалу решил, что такой простой стиль не совсем согласуется с ролью миссис Бэрроуфилд, но когда Жизель примерила наряд, то показалась ему настолько очаровательной, что граф настоял на том, чтобы непременно его купить. Сама Жизель тоже усомнилась в том, что такой туалет подходит для вдовы, каковой она должна была считаться.

Когда Жизель вернулась с прогулки в экипаже, которую специально затянула дольше обычного, то от прислуги она узнала, что герцог Веллингтон ушел от графа в шесть часов, а обед был назначен на половину восьмого. Она прошла по коридору, который вел из ее комнаты к нему в спальню, примерно в двадцать минут восьмого.

Жизель чувствовала, что граф по-прежнему очень на нее сердит, хотя о визите герцога они больше не говорили. Ей оставалось только надеяться, что удовольствие от встречи с герцогом Веллингтоном развеет дурное настроение графа. Тот наверняка должен получить немалое удовольствие от воспоминаний о славном боевом прошлом и, возможно, благодаря этому простит ей ее нежелание отвечать на его вопросы. Легонько постучав в дверь, она открыла ее — и изумленно замерла на месте, глядя на пустую постель.

Заметив, что кровать застлана и, значит, граф поднялся с нее достаточно давно, она с удивлением прошла через спальню и открыла дверь, ведущую в соседнюю комнату, гостиную.

Граф занимал в Немецком коттедже главную спальню, которая составляла часть апартаментов, в которые входила гостиная и еще одна спальня. Поскольку ее наниматель был прикован к постели все то время, которое Жизель у него работала, она практически никогда не заходила в гостиную.