Читать книгу - "Намек на соблазнение - Амелия Грей"

– Ты уверена?

– Конечно, он ведь граф. Настоящий граф, а их ведь не так много. Возможно, его финансовая несостоятельность—это всего лишь слухи. Если бы дело действительно было так плохо, он бы уже женился на дочери герцога – на ком-то вроде леди Линетт. Нет-нет, дорогая, я уверена, положение лорда Дагдейла вполне можно исправить с помощью твоего приданого.

Кэтрин, преисполненная сомнений, следовала за Викторией, которая торопливо пересекала зал, ловко лавируя меж гостей лорда Гастингса. Она уже сожалела о том, что отец положил Виктории вознаграждение в случае брака Кэтрин с титулованным джентльменом в первый же сезон. Иногда это делало Викторию корыстной, и она забывала об интересах сестры.

Они подошли к симпатичному молодому человеку с несколько насмешливым лицом, который был на пару дюймов ниже лорда Чатуина ростом. Он был одет в безупречный вечерний костюм, такие же темные, как у лорда Чатуина, волосы обрамляли его лицо. Встретив взгляд золотисто-карих глаз, Кэтрин в ту же минуту поняла, что он настроен к ней отнюдь не дружелюбно.

– Лорд Дагдейл, позвольте мне представить вам мою сводную сестру мисс Кэтрин Рейнольдс. Кэтрин, это лорд Дагдейл.

– Рад познакомиться, мисс Рейнольдс.

Кэтрин могла бы поклясться, что тон его был определенно холоден. В его взгляде не было теплоты, а улыбку никак нельзя было назвать радушной. Она ответила ему, склонившись в реверансе, он же поклонился очень сухо.

В этот момент подошла какая-то дама и ненадолго отвлекла внимание Виктории. Лорд Дагдейл, воспользовавшись благоприятным моментом, тотчас развернулся таким образом, что его широкие плечи загородили Кэтрин от сестры.

– Почему вы на этом вечере, мисс Рейнольдс? – произнес он очень тихо.

Его тон был так же холоден, как и его взгляд, и вопрос прозвучал скорее как обвинение. Такое поведение оскорбило и одновременно заинтриговало ее. Чем она заслужила столь враждебное отношение?

Он, без сомнения, должен знать, что она приглашена.

– Прошу прощения, милорд?

Тихо, чтобы только она одна могла его услышать, Дагдейл прошептал:

– Вы выставили лорда Чатуина на осмеяние. Вы похитили его лошадь и ускакали на ней из парка.

«Значит, ему все известно».

Оскорбленная таким заявлением, Кэтрин гордо выпрямилась и, глядя ему прямо в глаза, сказала:

– Я не похищала его лошадь, сэр. Я взяла ее на время.

– Без разрешения, что равносильно краже, и не важно, как вы оправдывались, пытаясь заставить его поверить, что все обстояло иначе.

Она видела, что его гнев был искренним и сильным.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение к вам.

– Джон мой друг.

Кэтрин впервые услышала, что лорда Чатуина зовут Джон.

– Я знаю это, но мы с вашим другом уже закрыли эту тему. И могу заверить вас, вполне мирно. Поверьте, в вашем вмешательстве нет никакой необходимости.

Он оглянулся, чтобы убедиться, что Виктория все еще занята разговором со словоохотливой дамой.

– Едва ли могу назвать этот вопрос решенным, поскольку это событие все еще не сходит со скандальных страниц газет и до сих пор обсуждается в половине лондонских клубов.

– Могу вас заверить, что я не властна над тем, что обсуждают джентльмены.

– Вам следовало бы держаться подальше от лорда Чатуина. Вы причинили ему достаточно неприятностей.

– Вы мне угрожаете, сэр?

– Воспринимайте это как угодно, но я намерен заставить вас считаться со мной.

– Как вы смеете вести себя так неучтиво?!

– Я смею, потому что не знаю, что вы замышляете, но имейте в виду: я намерен защитить своего друга.

Не понимая, как ей до сих пор удалось сохранить самообладание и сдержанность, Кэтрин сказала:

– Я не слишком хорошо знаю лорда Чатуина. Но одно мне известно совершенно определенно: у него нет необходимости в том, чтобы его друзья от его имени угрожали дамам. Если он хочет, чтобы я держалась от него подальше, он в состоянии сам сказать мне об этом. Теперь я понимаю, к кому именно относилось слово «ужасный», когда возникло ваше прозвище.

– Что ты такое говоришь? – спросила Виктория, оборачиваясь к ним. На ее лице застыло выражение вопросительного удивления.

Кэтрин поняла, что собеседница уже покинула Викторию. Ей оставалось лишь надеяться, что внешне она ничем не выдала своего раздражения.

Она кашлянула и попыталась ответить как можно спокойнее:

– Я только что сказала лорду Дагдейлу, что мне жаль, что он должен покинуть нас так скоро.

–Да, прошу меня извинить, мисс Рейнольдс, миссис Густри, – сказал лорд Дагдейл и откланялся.

– Ну, Кэтрин, – сказала Виктория, – похоже, он слишком поспешно нас покинул. Не думаю, что ты очаровала его.

«Мягко сказано!»

– Ни в малейшей степени.

– Надеюсь, ты была с ним учтива, не так ли? Ведь он же граф. Я уловила нотки раздражения в твоем голосе.

– Учтива? Ну, конечно же. Я думаю, мы просто застали его не в самый удачный момент, – ответила Кэтрин почти сквозь зубы.

– Что ж, встретимся с ним в другое время. Я и в самом деле думаю, что нам пора уезжать. Мы отправимся на вечер к леди Уиндем. Маркиз Уэстерленд, без сомнения, будет там, и я уверена, что он встретит нас более радушно, чем граф. Я зайду в дамскую комнату, и мы поедем.

Кэтрин кивнула.

– А я пока что-нибудь выпью. Я буду ждать тебя в буфетной.

Кэтрин вошла в комнату, где был устроен буфет, и попросила бокал шампанского. Сделав глоток шипучей жидкости, она почувствовала, как та, пощипывая горло, смывает раздражение. Никогда и никто не позволял себе разговаривать с ней таким тоном, с каким только что говорил лорд Дагдейл.

Верность дорогого стоит. Без нее не может быть настоящей дружбы. Но, даже понимая и в некоторой степени восхищаясь его желанием помочь другу и защитить его, она, тем не менее, считала, что Дагдейл перешел все границы, когда советовал держаться подальше от Джона.

И она готова была биться об заклад, что сам лорд Чатуин понятия не имеет о попытках своего друга отстоять его интересы.

Кэтрин сделала еще глоток шампанского и, повернувшись, оказалась лицом к лицу с лордом Чатуином. Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга и не говоря ни слова. Тотчас из ее головы улетучились все мысли о лорде Дагдейле и его не совсем джентльменском поведении. Кэтрин искренне сожалела о том, что, взяв лошадь лорда Чатуина, она причинила ему так много неприятностей, но нисколько не жалела о том, что это происшествие неожиданным образом связало их.

– Вы не прогуляетесь со мной?

Ей следовало отказаться. Виктория была права: весь вечер он не обращал на нее ни малейшего внимания. Его друг угрожал ей. Все ее мысли должны быть заняты поисками отца, а она допускает, чтобы этот человек и ее собственные чувства к нему оказывались важнее.