Читать книгу - "Властный зов страсти - Моника Маккарти"

Флора убеждала себя, что ждет Гектора, но чем больше проходило времени, тем отчетливее она понимала, что это ложь. Дни шли один за другим, а вестей от брата не поступало, и становилось все яснее, что Гектор не станет обменивать на нее замок Брекакадх.

План лэрда не принес плодов, зато теперь он на свой манер ухаживал за ней, и Флора была вынуждена признать, что необычное ухаживание без комплиментов и прочувствованных объяснений оказывало на нее заметное действие.

Всю жизнь ее приучали к мысли о том, что она не должна доверять горцам и ей следует презирать их образ жизни, но Лахлан был не таким, как все. Флора восхищалась тем, как он управляет своим кланом, восхищалась его силой и решительностью. Ей хотелось доверять ему, но как она могла это сделать, будучи пленницей?

И все же временами Флора чувствовала, что счастье где-то рядом. Мэри и Джилли – чудесные девушки, а лэрд при всех своих грубых манерах выглядел на удивление привлекательным, и, возможно, из него мог бы получиться отличный муж.

Но неужели она и впрямь думает об этом? Выйти замуж за горца, забыть обо всем, что знала, для того, чтобы жить среди этой суровой и дикой природы? В Дримнине не было привычной для нее роскоши, но никогда она не чувствовала себя лучше. Она могла бы соскучиться по пышным празднествам во дворце и ритуалам, но ведь ее не изгнали – в любой момент она могла вернуться! А ее приданого вполне хватило бы на то, чтобы привести в порядок старый разрушающийся замок. Хотя Флора скучала по прежней обстановке, но теперь перспектива жизни в горах уже не пугала ее – и все это из-за Лахлана Маклейна.

Вот только зачем он привез ее сюда? Горец поклялся, что не станет принуждать ее к браку, и она отчаянно хотела ему верить.

Они сделали еще одну попытку разучить рил, прежде чем Джилли в полном изнеможении упала на стул.

– Думаю, через пять минут я смогу еще попытаться, – уныло пробормотала она.

Флора рассмеялась:

– Попробуем еще раз станцевать лавольту.

Мердок издал стон, но Флора взяла его за руку и заставила занять нужную позицию.

– Не бойся, все не так уж плохо. На этот раз мы испытаем такой прыжок. Вся Англия пришла в восторг, когда королева Елизавета впервые исполнила этот танец с Робертом Дадли, графом Лестером.

Мердок пробормотал что-то неразборчивое по адресу придурковатых англичан, но Флора, пытаясь скрыть улыбку, притворилась, что не расслышала его.

Столкнувшись с непокорностью и готовностью к мятежу, Лахлан понял, что должен что-то делать с этим или, точнее сказать, кое с кем из своих людей.

Лахлан покачал головой, взбираясь по узкой лестнице башни, и тут же чуть не задел плечом камни стены. Эта лестница не предназначалась для удобства мужчин его роста; ее строили в расчете на то, что она послужит еще одной линией обороны на случай нападения, если враги атакуют замок. Но ни один враг еще не причинял ему такого беспокойства, как Флора.

Впрочем, ее дружба с его сестрами, ее интерес к замку и клану свидетельствовали о том, что отношение Флоры к нему смягчилось. В какой-то степени теперь она играла роль хозяйки замка, роль, предназначавшуюся для его жены. Лахлан, конечно же, заметил внесенные ею в убранство замка перемены – свежие полевые цветы в зале, драпировки на стенах, которые она добавила к прежним, и несомненное улучшение качества пищи.

А вот что касается его сестер – тут она зашла слишком далеко!

Миновав зал, Лахлан вошел в небольшую комнату: личные апартаменты служили ему чем-то вроде кабинета, куда он созывал на совет своих подчиненных.

Одно такое совещание состоялось этим утром, и потому Лахлан находился здесь, думая о предстоящей битве, которая, как он полагал, должна скоро последовать.

На мгновение Лахлан задержался снаружи, прислушиваясь к звукам волынки, потом открыл дверь и, войдя, остановился.

Мэри и Джилли хлопали руками в такт музыке, а Флора и Мердок кружились в танце. Все четверо смеялись, и он заколебался, не решаясь вторгнуться и нарушить веселье, – впервые за неделю он увидел улыбку на лице Мэри.

Лахлан тяжело переживал размолвку с сестрой. Он уже начинал думать, что, возможно, Флора права. Что, если Мэри и правда любила его капитана? И как в этом случае он должен поступить?

Лахлан был не из тех людей, кто не признает ошибок, и потому счел, что ему следует поблагодарить Флору.

Когда его взгляд обратился к ней, он ощутил стеснение в груди. Как, черт возьми, он желал ее! Ему следовало овладеть ею в тот день на берегу, но он так глубоко увяз в собственных чувствах, что перестал их понимать. И все же ему было ясно, что это не обычная страсть и не похоть.

Но даже если так, больше он этому не поддастся. Последние вести из Брекакадха свидетельствовали о том, что ситуация в Колле становилась угрожающей. Как он и опасался, Гектор опустошал его земли, и его люди требовали, чтобы он скорее что-то предпринял. Однако если бы он сейчас выступил против Гектора, то без поддержки Аргайла потерпел бы неудачу. К тому же Лахлан не мог напасть на Гектора, пока брат находился во власти капризов разгневанного короля. Промедление сводило Лахлана с ума: его инстинкты требовали немедленных действий, а осмотрительность – осторожности.

Вывод из этого мог быть только один: как можно скорее жениться на Флоре. У него не оставалось времени на то, чтобы природа взяла свое, а значит, он должен ее немного поторопить. Существовал только один способ закрепить за собой право на нее, и сделать это следовало немедленно.

Щеки Флоры раскраснелись, глаза искрились весельем. Никогда еще он не видел ее такой сияющей. Это была та самая девушка, о которой он так много слышал при дворе, девушка, способная разбить тысячи сердец.

Вот только она оказалась своевольной, упрямой и в то же время достойной доверия и сострадательной. К тому же она была одинокой, напуганной и угнетенной смертью матери, оставившей в ее душе незаживающие шрамы. Впрочем, возможно, в этом была повинна не только смерть матери, но и вся ее жизнь. Но что более всего ошеломило Лахлана – это ее страстность. Возможно, Флора была искушенной и хорошо образованной придворной дамой, но при этом испытывала такую же жаркую страсть, как и он.

Так неужели ей не достаточно этого взаимного влечения, возникшего между ними, чтобы она пренебрегла жизнью людей равнины?

– А теперь, – сказала Флора Мердоку с деланной суровостью, – следи за мной и будь наготове, когда я прыгну.

– Попытаюсь, – ответил молодой человек, – но не знаю, куда девать руки.

Когда Мердок осознал, что сказал, лицо его вспыхнуло. Они танцевали все вместе, образовав круг, а потом Мердок обнял Флору за талию и приподнял.

Лахлан замер. Ему был знаком этот танец: обычно его не исполняли под музыку волынок. В три больших шага он одолел расстояние между ними. Музыка перестала играть, и он почувствовал, что на него направлены четыре пары глаз.