Читать книгу - "Пленить сердце горца - Карен Мари Монинг"

Ей следует указать Гримму на его ошибку, пока он не наделал большего вреда. Во дворе собралась довольно таки большая толпа, и Джиллиан заметила, как взрослые зрители в знак неодобрения кивали головами и перешептывались между собой. Она пообещала сама себе, что решит эту проблему спокойно и хладнокровно, чтобы не дать окружающим повода для сплетен. Она просто объяснит Гримму, как на самом деле необходимо вести себя с Зеки, и продемонстрирует, что она вовсе не всегда ведет себя, как безмозглая идиотка.

* * *

Гримм проделывал последний, медленный круг, ведя под уздцы лошадь с гордо восседающим на ней Зеки. Он был уверен, что в любой момент Джиллиан может выйти из замка. Он знал, что ему не следует встречаться с ней, но, тем не менее, поймал себя на мысли, что специально устроил для Зеки первый урок верховой езды в таком месте, в котором она не могла его не увидеть. Всего лишь несколько мгновений назад он краем глаза заметил в одном из окон башни движение и блеск золотистых волос. Он инстинктивно напрягся от предчувствия и помог Зеки слезть с жеребца.

- Я думаю, Зеки, тебе понравилось, как он шел. Это было хорошее начало.

- На нем очень легко ездить. Но я не смогу ездить на нем сам, так зачем же все это нужно? Я никогда не смогу управлять лошадью самостоятельно.

- Никогда не говори «никогда», Зеки, - мягко пожурил мальчика Гримм. - Когда ты говоришь «никогда» - это значит, что ты даже не пытаешься. Вместо того чтобы переживать из-за того, что ты чего-то не можешь, лучше подумай о том, каким образом ты это сделаешь. И, возможно, впоследствии ты сам себе удивишься.

Зеки прищурился, глядя на Гримма.

- Но все говорят, что я не смогу ездить верхом.

- Но почему же ты сам считаешь, что не сможешь ездить верхом? - спросил Гримм, опуская мальчика на землю.

- Да потому, что у меня плохое зрение. Я могу налететь на скалу и покалечить вашу лошадь! - воскликнул Зеки.

- Но у моей лошади есть глаза, дружок. Неужто ты думаешь, что Оккам позволил бы тебе врезаться на нем в скалу? Он не позволит тебе врезаться на нем куда бы то ни было. Поверь мне, я покажу тебе, что лошадь может быть специально обучена таким образом, чтобы компенсировать недостатки твоего зрения.

- Вы вправду думаете, что однажды я смогу ездить верхом на лошади без посторонней помощи? - спросил Зеки - очень тихо, чтобы зеваки, собравшиеся вокруг, не услышали надежды в его голосе и не стали над ним смеяться.

- Да. И я докажу тебе это, когда придет время.

- Что за глупости ты рассказываешь Зеки? - спросила Джиллиан, подходя к ним.

Гримм повернулся к ней, наслаждаясь видом ее пылающих щек и блестящих глаз.

- Иди, Зеки, - он слегка подтолкнул его в направлении замка. - Мы продолжим завтра.

Зеки улыбнулся Гримму, искоса взглянул на Джиллиан и поспешно удалился.

- Я учу Зеки ездить верхом.

- Зачем? Он плохо видит, Гримм. Он никогда не сможет сам управлять лошадью. Все это закончится тем, что он себе сломает что-нибудь.

- Неправда. Этому парню слишком часто внушали, что он не способен делать то, что на самом деле у него вполне получилось бы. Есть различные способы править лошадью. И, несмотря на то, что у Зеки плохое зрение, Оккам - Гримм указал на своего храпящего жеребца - обладает зрением, которого достаточно для них обоих.

- Что ты только что сказал? - сказала Джиллиан, вопросительно приподняв бровь.

- Я сказал, что моя лошадь видит достаточно хорошо...

- Это я слышала. Как ты сказал, зовут твою лошадь? - спросила она, опрометчиво повысив голос, и уже начавшая было расходиться толпа вновь собралась вокруг них.

Гримм опешил. Он и не думал, что она еще помнит все это!

- Оккам, - ответил он, стараясь казаться невозмутимым.

- Оккам? Ты назвал своего коня Оккамом? - все мужчины, женщины и даже дети, находившиеся во дворе замка, были изумлены, услышав нервные интонации в голосе своей Леди.

Джиллиан гордо шагнула вперед, как будто бросая обвинения в лицо Гримма.

- Оккам? - выжидающе повторила она.

Она ждала, что он скажет что-нибудь разумное, и Гримм это понимал. Но, черт побери, она должна была знать - никогда не происходит ничего разумного, когда он находится поблизости от Джиллиан. И теперь рассудительность и сдержанность, казалось, снова покинули его, - ведь рядом была Джиллиан. Еще несколько минут, и они начнут ссориться прямо во дворе Кейтнесса, а весь замок зачарованно будет наблюдать за ними.

Гримм пристально всматривался в лицо Джиллиан, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь, за что он мог бы ухватиться, что помогло бы ему защититься от ее очарования, но с таким же успехом он мог бы обойти весь мир в поисках синей птицы. Она была просто самим совершенством. Очертания ее скул были отражением ее горделивого духа. Ее ясные золотистые глаза горели светом истины. Она сжала губы в ожидании. Ах, эта нижняя губка, такая пухлая и розовая... Губы, которые податливо раскрылись бы, если бы он захотел поцеловать их. Он бы нежно просунул между ними свой язык, и они бы сомкнулись...

И эти губы двигались, но он не имел ни малейшего понятия о том, что она говорила, он все еще находился под влиянием чувственных фантазий, в которых присутствовали его разгоряченное и возбужденное тело, губы Джиллиан и мужские желания. Шум крови, пульсирующей в его венах, просто оглушил его. Он пытался сосредоточиться на ее словах, к счастью, она немного повысила голос - как раз достаточно для того, чтобы он смог расслышать:

- Ты лгал! Ты говорил, что никогда не вспоминал обо мне.

Гримм призвал на помощь все свое остроумие, чтобы найти достойный ответ. Джиллиан казалась очень недовольной тем, что он сохранял спокойствие духа.

- О чем ты щебечешь, маленькая птичка? - спросил он самым безразличным тоном, на какой только был способен.

- Оккам, - с торжеством повторила она.

- Это моя лошадь, - медленно произнес он, - а тебе-то что до этого?

Джиллиан застыла в нерешительности. Всего лишь на мгновение в ее глазах показалась тень смущения, как будто она сомневалась, действительно ли он не помнит день, когда она провозгласила закон «лезвия Оккама», а он затем поставил о нем в известность всех в Кейтнессе. Как мог он не помнить восторг ребенка? Как мог он забыть замешательство, в которое повергла сведущих в политике и охоте лэрдов женщина с головой, а точнее, девчонка в нежном возрасте одиннадцати лет? О, он помнит: он очень сильно гордился ею. Ему хотелось стереть самодовольные ухмылки с ханжеских лиц лэрдов, советовавших родителям Джиллиан сжечь ее книги, - иначе она лишится из-за них своей восхитительной женственности и никогда не выйдет замуж. Он помнил все. И назвал свою лошадь в ее честь.