Читать книгу - "Эй, смотри не влюбись! - Катя Саммер"

Вытягиваюсь струной.

- У тебя, кажется, смена. Ты разве не опаздываешь? – спрашиваю, делая мелкие, едва заметные шажки в сторону.

- Мне сегодня к девяти, так что у нас с тобой есть в запасе целый час.

Губы Льва приземляются на мое плечо и втягивают кожу. 

- Ауч! – В шутку толкаю его. – Родители вернутся с минуты на минуту.

Он внимательно смотрит. В глазах читаю явный вопрос, который остается без ответа. Но Лев не теряется. Он поворачивается на миг к двери и клацает внутренним замком.

- Но сейчас их здесь нет.

И надвигается. Все ближе. Так неизбежно. Я пячусь назад и упираюсь в диван. Да что, черт возьми, со мной происходит? Заставляю себя собраться и перестать убегать. Это же Лёва! Тот самый, о котором я мечтала. Которого люблю и всегда любила. И он хочет быть со мной. Разве я не должна быть самой счастливой? Разве не должна хотеть его так же, как…

Черт. Черт!

Притягиваю Мочалина ближе, чтобы выбить из головы неуместные мысли. Прижимаюсь к губам сильнее. Я хочу думать о нем, лишь о нем. 

Лев начинает целовать активнее, скользит языком глубже. Я пытаюсь расслабиться. Честно пытаюсь. Но все, чем занята голова, - это повышенный процесс слюноотделения. Кажется, вот-вот и Мочалин меня затопит. Так будет и во время секса, да?

Что со мной не так? Может, это я неправильная? Трясу головой.

- Что? - прерывается Лев, но я не даю ему отстраниться.

Ничего, потерплю. Я ведь люблю его. Я ведь всегда мечтала о нем. 

Подпрыгиваю и сажусь на спинку дивана, обхватываю Льва ногами за талию. Ощущаю, что он не на шутку возбужден. Его скользкие поцелуи перемещаются к уху.

Я сделаю это! 

Черт, изо всех сил пытаюсь игнорировать чавкающие звуки. Стараюсь думать о ладони, что гладит меня между ног через джинсовую ткань шорт.

- Почему ты не носишь юбки? – бормочет. - С ними было бы проще.

Лев тянет мою заколку и развязывает хвост. Волосы тотчас начинают лезть в рот, нос и глаза. Чертовски бесят меня. Но я сдерживаю порыв собрать их обратно. Льву очень нравятся распущенные волосы. Я попробую.

В этот момент дергается дверная ручка, а затем раздается громкий стук. И я, наверное, слишком явно выдыхаю от облегчения. Надеюсь, Лев не заметил. Спрыгиваю на пол, на ходу поправляю волосы, майку и слишком радостно встречаю родителей.

Папа, зайдя в дом, оглядывает нас с подозрением, сканирует внешний вид, здоровается. Но уже скоро они с Лёвой в будничном тоне разговаривают о делах фирмы и просто обо всем. Мама предлагает Мочалину остаться на ужин, но тот ссылается на работу, целует меня в макушку и уходит. Так теперь всегда – он не задерживается у нас в доме, потому что чувствует себя обязанным. Из-за денег, которые я отдала коллекторам. Чувствует должным моим родителям. Он ведь не подозревает, где я их взяла.

После его ухода мама привычно интересуется, как у меня дела на личном фронте. Косится, подмечая выражение моего лица. Все она понимает без слов. Отмахиваюсь стандартными фразами вроде «окей», мама кивает. В последнее время она особенно тактична, и я ей за это очень благодарна.

Зато папочка вдруг решает поговорить по душам. Когда застает перед телевизором в гостиной, где я коротаю время до ужина.

- Что-то ты не выглядишь счастливой, Ярослава. 

Полное имя режет слух. Редко кто, кроме него, так называет. Только… нет.

- У меня все хорошо.

Отворачиваюсь к экрану, намеренно саботирую диалог и надеюсь, что папа не продолжит настаивать. Но очень неожиданно он садится рядом и обнимает меня. А я очень внезапно сдаюсь. Сдаюсь и всхлипываю. 

Спустя несколько минут отец крепче прижимает к себе, а я впиваюсь пальцами в его пиджак. Будут пятна от моих слез, я знаю, и придется отдавать кашемировый свитер, который подарила ему мама, в химчистку. Но остановиться не могу.

- Тише-тише, хорошая моя.

Он, как в детстве, укачивает. И это действует. В ноздри постепенно пробивается родной запах одеколона, и тревоги отступают.

- Лев напоминает меня в молодости, - заговаривает папа спокойно, мягкими интонациями. - Наверное, поэтому он кажется мне надежнее. Но здесь главное – твое счастье. И я задам тебе вопрос. Ты уверена, что сделала правильный выбор?

Уверена ли я? Не могу ответить что-то конкретное.

Очень вовремя звонит мой телефон, он помогает скрыться от неизбежной правды. Хватаюсь как за спасательный круг. К моей радости, на экране светится лучезарная улыбка Али Ферлей, девушки Марата. Давно не слышала ничего от этих двух. 

Извиняюсь перед папой, целую его в лоб и мигом поднимаюсь в комнату. 

- Привет, пропащая душа, - здороваюсь с брюнеткой, плюхаясь на кровать.

- Привет! Знаю, что не звонила сто лет, но вот…

Я внимательно смотрю, куда показывает. Качество связи становится лучше, и я вижу перед собой кольцо. 

- Постой, это…

Нет, я не права, я вижу два кольца. С камнем и простое, обручальное. 

- Аля!

- Да, мы тихо-мирно расписались. Были только родители, так что не обижайся.

Я хочу много всего сказать, да как минимум поздравлениями засыпать. Но Аля прерывает.

- Мы решили обойтись без пышной свадьбы, но зовем вас поехать вместе с нами в путешествие. В Доминикану. Ты будешь подружкой невесты? У меня никого нет, кроме тебя и Розы, но она на гастролях с мужем. Надеюсь, хотя бы туда сумеет вырваться.

Я слушаю поток ее слов и улыбаюсь как дурочка. Так счастлива за этих двух. Обожаю их. Собираюсь ответить, когда до меня вдруг доходит.

- Постой. Нас?

- Ну да, тебя и Скоморохина. 

Скоморохин. От этого имени разом бросает в жар, учащается пульс. Я просила, умоляла себя забыть о нем. Я сделала из него парня, которого нельзя называть. О котором нельзя думать, о котором нельзя видеть сны. Но сердцу не прикажешь. Оно и сейчас пускается вскачь только от звука дурацкой фамилии! И я больше не могу это отрицать.

Я не видела Кирилла три недели. В «Юности» на второй день Карим сообщил мне, что объем работы уменьшился и они справятся без меня. Что позовут в экстренных случаях, но за все время так ни разу и не позвонили. Только от Дэна недавно узнала, что взяли девчонку на постоянной основе. Вроде бы потому что я не справляюсь с нагрузкой и мне нужно больше отдыхать. Но шли бы они, конечно, со своими «благими» намерениями! Особенно когда каждый из них на любой даже самый туманный вопрос о Кирилле отвечал полным молчанием. 

- Мы расстались, - выдаю наконец мертвецки спокойным голосом. – Я теперь с Лёвой.

Это предательски нелегко произнести вслух. Горло першит. Повисает неловкое молчание, ребята ведь не знают всей правды.