Читать книгу - "Супружеское ложе - Лора Ли Гурк"

Как только герцог и его спутники исчезли из виду и звук шагов замер вдали, Джон вернулся к прерванному занятию.

— Они ушли, — сообщил он, снова прижимаясь к жене. — Итак, на чем мы остановились?

Виола огляделась, пытаясь найти способ побега. Ничего не вышло. С трех сторон ее окружали каменные стены. Значит, она загнана в угол!

— Я хочу уйти, — процедила она.

Джон упрямо покачал головой:

— Я требую поцелуя.

Виола презрительно фыркнула:

— Мужчины как дети!

Джон погладил ее по щеке, и ощущение мягкой, нежной кожи еще больше усилило его желание. Глубоко вдыхая аромат фиалок, он нежно гладил крошечную родинку в уголке ее губ. Огонь разгорался все жарче.

— Поверь, в этот момент меня одолевают совершенно недетские мысли.

В глазах Виолы мелькнула паника.

— Я не собираюсь целоваться с тобой!

— Прекрасно. Я согласен стоять здесь и обнимать тебя.

— Хочешь сказать, мы проведем тут целый день?

— Это зависит от тебя. Брось, Виола. Тебе давно пора оттаять.

Он запустил пальцы в ее волосы и быстро распустил сложный узел на затылке. Упавшая на пол шпилька тихо звякнула о камень.

Губы Виолы чуть приоткрылись. Густые темные ресницы слегка опустились. О да, она помнила их игру так же хорошо, как он. И совсем как до свадьбы, он медлил, сдерживая безумное желание, ожидая, пока вспыхнет ее собственное.

Джон коснулся губами ее щеки, рядом с крошечной родинкой.

— Один поцелуй, — уговаривал он. — Всего один поцелуй, и я отпущу тебя.

— Не отпустишь, — выдохнула Виола, зажмурившись, — Слишком хорошо я тебя знаю, чтобы поверить этому. Ждешь случая, чтобы позволить себе новые вольности!

— Только если ты не скажешь «нет».

Он, наконец, расстегнул пуговицу, и кружевная накидка распахнулась, обнажив ее шею и плечи над широким округлым вырезом платья.

— Что ты делаешь?

Виола попыталась вцепиться в накидку, но Джон успел сбросить ее на пол.

— Позволяю себе вышеуказанные вольности. Ты слишком медлила.

Он стал целовать ее горло, вдыхая знакомый нежный запах. Виола тихо вздохнула. Ее шея, ее слабое место, его шанс.

Джон тихо рассмеялся.

Но тут до них снова донеслись шаги и голоса. Говорили мужчина и женщина. Очевидно, не ему одному пришло в голову, что музейный лабиринт предоставляет прекрасную возможность увести возлюбленную в уединенное местечко.

— Отпусти, — прошептала Виола, на этот раз без особой убежденности. — Нас увидят.

Однако столь банальное препятствие, как доносившиеся издалека голоса, отнюдь не помешало Джону осыпать поцелуями ее шею и плечо.

— Им нужно пройти всю галерею, и у нас будет время их услышать. Кроме того…

Он осекся, забыв, что хотел сказать, когда его ладонь легла на ее округлую грудь. Виола тихо ахнула. И хотя нежный холмик был надежно прикрыт несколькими слоями ткани, воспоминания о роскошных формах жены были абсолютно свежи. Возбуждение поднималось приливной волной, все сильнее захлестывая Джона.

Виола сжала его запястье, пытаясь оттолкнуть. Джон застыл, не отнимая руки от ее груди, мучительно ожидая отказа. Эти правила они установили еще тогда, много лет назад: получал он поцелуй или нет, если она останавливала его — он покорялся.

Правда, раньше такого не бывало.

Ее рука дрогнула. Ладонь легла поверх его ладони, почти прижимая ее к груди. Робкое ободрение. Значит, и на этот раз она его не остановит.

Джон стал мять ее грудь сквозь тонкий шелк. Пальцы то и дело задевали обнаженную кожу над вырезом платья. Поцелуи-укусы сыпались на ее шею и щеку.

Виола задышала чаще и стала извиваться в его объятиях.

— Кто-нибудь нас увидит, — тихо простонала она, возбужденная, несчастная и рассерженная. — О, Джон, кто-нибудь обязательно нас увидит!

— В таком случае целуй меня побыстрее!

Она снова застонала и подняла лицо, безмолвно давая то, что он хотел. Их губы слились. Она приоткрыла рот, и его с новой силой пронзило наслаждение. Ее ладонь легла на его щеку, прохладная и гладкая. Какой контраст с ее горячим, сладким ртом!

Он закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями, давно забытыми и такими знакомыми! Это Виола. Ее вкус, ее запах, ее припухшая нижняя губа. Он долго посасывал губу, прежде чем проникнуть языком в ее рот. Но она вдруг прервала поцелуй и, отвернув лицо, издала слабый звук протеста.

Сквозь шум крови в ушах Джон услышал что-то еще — приближавшиеся шаги — и понял, что время вышло. По крайней мере, на сегодня.

С трудом отстранившись, он в последний раз припал поцелуем к ее шее, отступил, разжал объятия и нагнулся, чтобы подобрать накидку и шляпку. Виола подхватила их и стала одеваться. Шаги звучали совсем близко. Джон поспешно поправил галстук и выглянул из ниши, одновременно стараясь усмирить восставшую плоть и вернуть себе самообладание. По галерее шествовал старенький сгорбленный джентльмен в пыльном черном костюме и очках. А за спиной Джона Виола поправляла накидку, надевала шляпу и одергивала платье.

— Наконец-то! — воскликнул Джон, выступая из ниши. — Мы бродим здесь уже несколько часов, пытаясь найти дорогу, и надеемся на вашу помощь, сэр.

Старик остановился и прищурился, пытаясь получше разглядеть Джона.

— С вами кто-то еще, сэр?

— Мы с женой искали выставку новых коллекций оружия и, похоже, заблудились.

— Полагаю, так и есть. Это совсем в другой стороне.

Джон очень правдоподобно изобразил недоумение.

— Неужели? Прости, дорогая, кажется, я завел нас не туда.

За все старания он получил не слишком нежный пинок по ноге.

— Разве вы не взяли схему на входе? — удивился джентльмен.

— Схему?

Джон прижал пальцы ко лбу, словно пытаясь вспомнить.

— Нет… по-моему, не взяли.

— Я мистер Аддисон, помощник директора отдела древностей. Сейчас проведу вас и вашу жену к выставке оружия.

— Вы очень любезны.

Джон заглянул в нишу, протянул Виоле руку и прошептал:

— Пуговица накидки.

Виола немедленно застегнула пуговицу и с осуждением посмотрела на мужа, словно это он был во всем виноват. Затем надменно вскинула подбородок, как подобало сестре герцога, отвела назад упавшие на щеки волосы, вложила пальцы в руку мужа и вышла из ниши.

— Как?! Благослови меня Господь, да это леди Хэммонд! — ахнул старик.

— Добрый день, мистер Аддисон.

Она старалась говорить спокойно и с достоинством, но щеки раскраснелись, а голос ей не повиновался. К тому же она выглядела растрепанной, платье помялось, что доставляло Джону немало удовольствия.