Читать книгу - "Обольстить грешника - Элизабет Хойт"

Она посмотрела на него. Он развалился на своем стуле, как большой кот, расслабившись после съеденного бекона. Но в сине-зеленых глазах блестели искорки. Почему у нее было такое ощущение, как будто она идет прямо в расставленную ловушку? Почему он хотел посетить ее бабушку, а не кого-то другого? Если бы он был котом, не стала ли она его маленькой коричневой мышкой? И почему от этой мысли ей становилось очень, очень тепло?

О, какая же она дура!

— Мне было бы очень приятно, если бы вы поехали со мной, — тихо сказала Мелисанда — это был единственный ответ, который она могла дать на его вопрос.

Он улыбнулся:

— Отлично. Мы возьмем мой фаэтон. — И он захрустел следующим тостом.

Мелисанда прищурила глаза. Теперь ясно: ее муж что-то задумал.

Могло быть и хуже, с облегчением подумал Джаспер, садясь в фаэтон и беря в руки вожжи. Она могла бы, к примеру, поехать навестить… гм… Впрочем, много ли существует вещей похуже старой девы — бабушки. Но все это не имеет значения. Этим утром он послал Пинча узнать, в городе ли лорд Хасселторп, и если да, то где Джаспер сможет найти его. А пока у него не было срочных дел. День стоял прекрасный, он ехал в новом фаэтоне, и его очаровательная жена сидела рядом и не могла бы сбежать, приди ей в голову такая мысль. Рано или поздно ей придется заговорить с ним.

Он покосился на Мелисанду. Она сидела, выпрямившись, так что ее спина не касалась красной кожаной обивки фаэтона. С серьезным выражением на лице она опиралась о стенки экипажа. И, по крайней мере, в ее глазах больше не было боли, как тогда, ночью. Джаспер отвернулся. Он редко чувствовал себя таким бесполезным, как в ту ночь, когда видел ее страдания и не в силах был ей помочь. Как справляются с этой стороной брака другие мужчины? Есть ли у них секретное средство для обычных женских недомоганий или они просто делают вид, что ничего не происходит?

Он придержал лошадей перед стаей дам, переходивших перед ними дорогу.

— Кажется, вам сегодня лучше.

Она еще больше выпрямилась, отчего он сразу же понял, что не следовало об этом говорить. — Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Понимаете. — Он взглянул на нее.

— Я прекрасно себя чувствую.

Порочная часть его души не могла ограничиться этим ответом.

— Два дня назад вы не чувствовали себя прекрасно. А вчера я только мельком видел вас.

Она сжала губы. Он нахмурился:

— И это всегда так? Я хочу сказать, я знаю, это происходит каждый месяц, но всегда ли это так болезненно? Сколько времени это длится? — Неожиданная мысль поразила его. — Послушайте, а вы не думаете, это из-за того, что мы…

— О Господи, — пробормотала она. Затем быстро заговорила, но таким тихим голосом, что ему пришлось нагнуться, чтобы расслышать ее: — Я совершенно здорова. Да, это происходит каждый месяц, но длится всего несколько дней и… боль бывает в первый день и может держаться пару дней.

— В самом деле? — Да.

— И сколько дней, точно?

Она, с трудом сдерживая раздражение, посмотрела на него:

— И зачем это вам так хочется знать?

— А затем, милейшая супруга, — сказал он, — если я буду знать, когда это кончится, я буду знать, когда я смогу снова посетить вас.

Это заставило ее немного помолчать, а потом она тихо сказала:

— Обычно пять.

Он задумался. Сегодня был третий день. Значит, он сможет лечь с ней через три дня. Он уже с нетерпением ждал этого. Первый раз никогда не бывает приятным для леди, по крайней мере, он так слышал. Ему хотелось показать ей, как это может быть приятно: Неожиданно в своем воображении он увидел, как спала с нее эта маска равнодушия, и она извивается в экстазе, глаза у нее широко раскрыты, мягкие губы так податливы…

Но ждать предстояло еще несколько дней.

— Спасибо, что рассказали мне. Но все же, какое невезение! И это происходит с каждой леди?

Она повернулась к нему:

— Что?

Он пожал плечами:

— Вы понимаете, о чем я спрашиваю. Каждая леди испытывает такую боль или…

— Не верю своим ушам, — проворчала она, обращаясь, то ли к себе, то ли к лошадям, поскольку поблизости никого больше не было, — хотя и знаю, что вы не вчера родились. Почему вы задаете эти вопросы?

— Теперь вы моя жена. Я уверен, каждый мужчина хочет узнать это о своей жене.

— Очень в этом сомневаюсь, — тихо проговорила она.

— Но я-то хочу знать. — Он чувствовал, как его губы растягиваются в улыбку — этот необычный разговор доставлял ему удовольствие.

— Почему?

— Потому что вы моя жена, — сказал он и неожиданно понял, что говорит это от чистого сердца. — Моя жена, которую я должен оберегать, моя жена, которую я должен содержать и защищать. Если что-то причиняет вам боль, я хочу… нет, мне необходимо это знать.

— Но вы ничем не можете помочь. Он пожал плечами:

— Все равно мне надо это знать. Никогда не скрывайте от меня эту или какую-то еще боль.

— Не думаю, что когда-нибудь я научусь понимать мужчин, — чуть слышно проговорила она.

— Странный мы народ, это правда, — весело отозвался Джаспер. — И вы так добры, что терпите нас.

Она удивленно посмотрела на него, затем наклонилась и неосознанно тронула его за плечо.

— Заверните за угол. Дом моей тетушки дальше по этому переулку.

— Как пожелаете, возлюбленная жена моя. — Он повернул лошадей, все еще чувствуя прикосновение ее руки. Она сразу опустила ее, а ему хотелось, чтобы ее рука оставалась на его плече.

— Вот здесь, — сказала она, и он остановил лошадей перед скромным небольшим домиком.

Джаспер связал вожжи и выпрыгнул из фаэтона. Но как он ни спешил, пока он огибал карету, Мелисанда уже встала, собираясь спуститься с высокого сиденья.

Он схватил ее за талию и посмотрел ей в глаза.

— Позвольте мне.

Это прозвучало не как вопрос, но она все же кивнула. Она была высокой женщиной, но с тонкой костью. Его пальцы почти сомкнулись вокруг ее талии. Он легко поднял ее и почувствовал, как жаркая волна прокатилась по его телу. Когда он приподнял ее над своей головой, она оказалась беспомощной в его руках, вся в его власти.

Мелисанда смотрела на него сверху вниз и, хотя он чувствовал, как она дрожит в его руках, недовольно подняла бровь.

— Не могли бы вы опустить меня на землю?

— Конечно, — улыбнулся он.

Джаспер медленно опустил ее, наслаждаясь ощущением своей власти. Он понимал: она не позволит ему испытывать подобное ощущение каждый день. Как только ее ноги коснулись земли, она отступила назад и расправила юбки.