Читать книгу - "Грязные игры - Сандра Браун"

— Грифф?

Он повернулся. Худощавый мужчина в поношенных шортах, дырявой футболке и старых кедах открыл входную дверь и стоял на крыльце между цветочными горшками. Он полысел, но его глаза остались такими же, какими их помнил Грифф, когда тот последний раз брал у Гриффа интервью.

— Привет, Болли. — Он взглянул на мальчика: — Тренируйся, Джейсон.

Мальчик уважительно кивнул.

Грифф подошел к стоящему в дверях Болли и протянул руку. К чести мужчины, он обменялся с ним рукопожатием — после секундного колебания. Но глаза за проволочными дужками очков явно не светились радостью при виде самого презираемого человека в Далласе, стоявшего у его порога.

— Думаю, у Джейсона большой потенциал.

Болли рассеянно кивнул, все еще изумленно рассматривая Гриффа.

— Что ты здесь делаешь, Грифф?

— Не уделишь мне минуту-другую?

— Зачем?

Грифф оглянулся на двух мальчиков, которые внимательно следили за их разговором, и уклонился от прямого ответа.

— Обещаю не покушаться на фамильное серебро.

Помедлив несколько секунд, спортивный журналист прошел в дом и жестом предложил Гриффу следовать за ним. Из передней Болли провел его по короткому коридору в тесную, обшитую панелями комнату. На полке громоздились спортивные трофеи. Почти все стены занимали фотографии Болли со звездами спорта. В углу стоял неряшливый письменный стол с телефоном и компьютером. Монитор был включен. На экранной заставке расцветали огни безмолвного фейерверка.

— Присаживайся, если найдешь куда, — сказал Болли, втискиваясь за письменный стол.

Грифф снял стопку газет со второго стула — больше в комнате стульев не было — и сел.

— Я позвонил в спортивный отдел «Ньюс». Парень, снявший трубку, ответил, что ты теперь работаешь дома.

— Почти все время. Приезжаю в офис пару раз в неделю, не чаще. Если у тебя есть электронная почта, почти любую работу можно делать дома.

— Сегодня утром я пользовался компьютером в библиотеке. Чувствовал себя пещерным человеком, который смотрит на приборную панель «Боинга-747».

— Они быстро устаревают. Приходится все время модернизировать.

— Да.

В комнате повисло неловкое молчание. Болли взял со стола неизвестно откуда взявшийся там теннисный мяч и покатал его между ладоней.

— Послушай, Грифф, я хочу, чтобы ты знал. Я не имею отношения к тому, что писали о тебе во время процесса.

— Я и не думал, что это ты.

— Хорошо. Но я хотел, чтобы ты знал. Тот репортер… Знаешь, он теперь в Чикаго.

— Скатертью дорога.

— Аминь. Вообще-то он пытался выудить у меня информацию о твоем прошлом. О родителях. О Коуче Миллере. Обо всем. Все, что я ему сказал, единственное, что я ему сказал, — что ты лучший куортербек из всех, кого я видел. Лучше Монтаны, Стаубаха, Фавра, Марино, Элвея, Юнитаса. Лучше любого. Вот что я хочу сказать.

— Спасибо.

— И от этого я еще больше ненавижу тебя за то, что ты сделал.

Болли Рич, спортивный комментатор «Dallas Morning News», всегда был справедлив к нему, даже когда он играл слабо, как в той игре против Питтсбурга, которая транслировалась в программе «Вечерний футбол по понедельникам». В тот год он был новичком и в первый раз играл со «Стилерс» на их поле. Он сыграл худшую игру в своей карьере. Колонка Болли была написана в критическом тоне, но часть вины за унизительное поражение он возложил на линию нападения, которая практически не оберегала своего нового куортербека. Он не смешивал Гриффа с грязью, как другие спортивные комментаторы. Это было не в привычках Болли.

— Я облажался, — сказал Грифф. — Причем здорово.

— Как ты мог решиться на такое, Грифф? Особенно после такого потрясающего сезона. Вы были в одной игре от Суперкубка. Оставалось только выиграть тот матч против Вашингтона.

— Да.

— В тот год Окленд ни за что бы не победил «Ковбоев». Игра за Суперкубок против них была бы легкой прогулкой.

— Я это знаю.

— Тебе только нужно было отдать мяч Уайтхорну, который стоял на втором номере. Втором! И рядом никого не было.

Болли не стоило напоминать ему ту игру. Он тысячу раз прокручивал ее в голове после того паса на последних секундах игры.

Четвертый розыгрыш на 10-ярдовой линии «Рэдскинз» — это были проклятые «Рэдскинз». «Ковбои» отставали на четыре очка. Филд-гол[8]здесь не помог бы.

Центр отпасовал мяч в руки Гриффа.

Уайтхорн рванул вперед, за линию скримиджа[9].

Крайний полузащитник «Рэдскинз» поскользнулся и не смог блокировать его. Уайтхорн оказался на пятом номере.

Защитники «Рэдскинз», пытавшиеся контратаковать, были остановлены. Они не могли преодолеть или прорвать линию Далласа, которую в этом сезоне называли «каменной стеной».

Защитник «Рэдскинз» бежал к Уайтхорну, который теперь находился на втором номере, а вокруг него было пусто. Команда была в одном шаге от гола, от победы, от Суперкубка.

Гриффу оставалось сделать лишь короткий точный пас в руки Уайтхорна.

Или промахнуться и получить целых два миллиона от парней «Висты».

«Ковбои» проиграли 14:10.

— Это было сокрушительное поражение, — говорил Болли, — но я помню, как в тот день болельщики приветствовали тебя, когда ты уходил с поля. Они не винили тебя до тех пор, пока не выяснилось, что ты промахнулся намеренно. Кто может их винить! Их звезда, которой они прочили Суперкубок, оказалась жуликом, мошенником.

По прошествии пяти лет Болли все еще злился. Он уронил теннисный мяч, который отскочил от стола и упал на пол. Затем он снял очки, взволнованно потер глаза и отрывисто спросил:

— Что тебе нужно, Грифф?

— Работа.

Болли вернул очки на место и посмотрел на него, как будто ждал завершения шутки. В конце концов до него дошло, что Грифф говорит серьезно.

— Что?

— Ты не ошибся.

— Работа? Какая?

— Я подумал, что могу пристроиться в газете. Ты не мог бы замолвить за меня словечко в своем отделе? — Болли не мигая, смотрел на него, но Грифф не улыбнулся. — Это была шутка, Болли.

— Неужели? Потому что в противном случае я не понимаю, почему ты пришел за работой именно ко мне. Если ты окажешься поблизости от спортивного отдела газеты, тебя вымажут дегтем и вываляют в перьях. В лучшем случае.