Читать книгу - "Утро с любовницей - Элизабет Бойл"

Шарлотта прикрыла рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Боже правый, до чего же этот Меррик нагл и беззастенчив! И вдобавок от него отвратительно воняло лошадьми, луком и прокисшим элем. Но в нем было что-то такое, чем он ей сразу же понравился.

– А теперь, – менее уверенно продолжал букмекер, – не могли бы вы пойти и дать свое благословение этому упрямцу? Я просто знаю, что ваше искреннее расположение смирит его и подстрекнет к соперничеству.

Заразительное озорство Меррика покорило Шарлотту, и она обернулась к Себастьяну:

– Можно пойти?

– Меррик, сегодняшний день вы должны занести в свою книгу, – объявил Себастьян, отступив на шаг и глядя на Шарлотту. – Миссис Таунсенд спрашивает у меня разрешения! Оба мужчины рассмеялись.

– Просто я проявляю вежливость. – Не понимая, что в этом смешного, Шарлотта все же растянула губы в улыбке.

Но ее слова еще больше развеселили обоих мужчин.

– Миссис Таунсенд! – воскликнул Меррик, снова хлопнув себя по ляжкам. – Сегодня вы в отличном настроении. Веселая, как всегда.

Что плохого в том, чтобы быть учтивой? Хотя, судя по их удивленным взглядам, женщинам легкого поведения, по-видимому, позволено не обладать хорошими манерами. Очевидно, быть Лотти означало, что можно вообще не считаться с мнением стоявших рядом мужчин, а держать их в своем распоряжении, командовать и как угодно помыкать ими.

Шарлотту пронзило странное, тревожащее ощущение власти, и, взглянув из-под полей шляпы на Себастьяна, она заметила, что он подмигнул ей.

– Это твои деньги, Лотти, моя любовь, – со смехом сказал он. – Но не забывай, как в последний раз Меррик представил тебе на благословение одного из своих «красавцев», а бедолага покалечился еще до начала скачек. Тогда тебе пришлось на месяц остаться без посещения шляпниц.

Подстрекаемая блеском у него в глазах, Шарлотта ответила Себастьяну тоже шуткой:

– Уверена, на этот месяц у меня достаточно шляп.

– Твоих шляп хватит еще на два сезона, но это тебя не остановит. – Снова засмеявшись, он смотрел на нее с таким счастливым выражением, что у Шарлотты растаяло сердце. – Выиграешь ты или проиграешь, все равно в конце недели ты будешь щеголять в новом наряде. – Его пальцы игриво потрепали нелепое украшение из перьев у нее на шляпе, а потом, погладив по щеке, взяли Шарлотту за подбородок. – Делайте что хотите, мадам, против ваших капризов я бессилен.

От такого интимного жеста у Шарлотты захватило дух.

Бессилен? Этот человек, должно быть, шутит, потому что лишь одно его прикосновение вызывало трепет во всем ее теле с головы до кончиков пальцев на ногах. У нее подкосились колени, а губы сами собой потянулись вперед (потому что Шарлотта никогда бы этого не допустила) и сжались вместе, готовые к следующему поцелую, неистовому и пьянящему, не похожему на тот, что был сорван у нее в экипаже.

– Кхе, – кашлянул Меррик. – Итак, миссис Таунсенд, ваша лошадь? Мне будет досадно, если вы не успеете вовремя сделать ставку.

– Да, конечно, – ответила Шарлотта, с трудом отведя глаза от Себастьяна, все еще загипнотизированная его откровенностью. – Лошадь. Как я могла забыть?

Как она вообще могла о чем-то помнить, когда Себастьян так смотрел на нее?

– Миссис Таунсенд, – просиял Меррик, – вы самая замечательная женщина на свете. – Он снял шляпу и поклонился Шарлотте. – Я повторяю это каждый вечер, когда читаю молитвы. «Боже, – говорю я, – позаботься о миссис Таунсенд. Она самая прекрасная леди, несмотря на все, что о ней говорят».

После такой восторженной речи Шарлотта оглянулась на Себастьяна, а тот, подойдя к мужчине, дружески положил ему руку на плечи.

– Но ведь не дополнительные проценты, которые вы получаете каждый раз, когда она делает ставку, влияют на вашу огромную симпатию к леди, правда, Меррик?

Сбросив его руку, Меррик снова сосредоточил внимание на Шарлотте и принялся перечислять невероятные достоинства, которыми, по-видимому, обладала та безукоризненная лошадь.

Внимательно слушая, Шарлотта кивала, когда считала это необходимым, но не понимала почти ни слова из того, что говорил Меррик.

– Вы оба просто безнадежны, – вставил Себастьян. – А вы, Меррик, как сам дьявол, продолжаете соблазнять эту женщину скаковыми лошадьми.

– Милорд, как вы можете так говорить! – Меррик обернулся к Шарлотте и покачал головой. – Он не понимает, потому что у него нет вашей способности разбираться в животных, мэм.

– Я разбираюсь в животных? – обратилась Шарлотта к Себастьяну.

– О, и в этом, и во многих других вещах, – с кривой усмешкой ответил он. – А теперь, мой друг, пойдемте и посмотрим на это совершенство о четырех ногах, которое привлекло внимание миледи и, как вы утверждаете, сделает ее самой богатой женщиной в Лондоне.

Когда они пробирались сквозь толпу, все головы поворачивались в их сторону. Известие об их прибытии, – а точнее, о присутствии миссис Таунсенд – распространилось с быстротой ветра или двухлетнего жеребца, выпущенного на пастбище. Приветствия и свист сыпались со всех сторон, и Шарлотта поражалась царившим вокруг разгулу и безнравственности.

На некотором расстоянии был сооружен приподнятый боксерский ринг, и на нем двое мужчин – О'Брайен и Макконнелл, поняла Шарлотта, – избивали друг друга, а собравшиеся зрители заходились в кровожадных криках одобрения.

Шарлотта и ее спутники прокладывали себе путь в лабиринте столов, предлагавших развлечения всех сортов: кости, рулетку, карты.

– Миссис Таунсенд! – радостно закричал мужчина в блестящем темно-красном костюме и изумрудном жилете. – Партию в квинз? – Его компаньоны были одеты в такие же кричащие комплекты из ярких сюртуков и расшитых золотом жилетов, а их булавки с огромными драгоценными камнями и пестрые шейные платки только сильнее подчеркивали безвкусицу остальной одежды.

– Даже не думай играть с этими шулерами, – сказал ей Себастьян, увлекая ее в противоположном направлении, – или ты пойдешь обратно в город пешком.

Шарлотта бросила последний взгляд на троицу, радуясь, что не может присоединиться к ним, потому что не имеет ни малейшего понятия, как играть в квинз. Впрочем, и в скаковых лошадях она не разбиралась.

О Господи, зачем она высказала желание? Как могла эта Лотти, особа безнравственная, склонная ко всякого рода авантюрам и определенно не умеющая себя вести, быть той женщиной, которую любил Себастьян Марлоу и которой восхищались большинство мужчин Лондона?

Шарлотта отодвинула от глаз перья и сделала глубокий вдох. Годы наставлений от матери и кузины Финеллы о правилах приличия были сейчас почти так же полезны ей, как уроки латыни и этикета, на которых они тоже настаивали.

– Следи за своей сумочкой, – посоветовал Себастьян. – Сегодня здесь довольно много сомнительной публики.

Слишком мягко сказано, решила Шарлотта и, крепче стянув шнурок, прижала к себе сумку.