Читать книгу - "Завидная невеста - Конни Брокуэй"

— Извините меня, — сказал он, заметив, как изменилось выражение ее лица. — Я привел вас в смущение.

— Нет, — покачала она головой, — ничего подобного.

Он сочтет ее полной дурочкой, если она даже тонкий комплимент не сможет выслушать, не покраснев.

— Хотела бы я знать, какие еще вещи, которые поражают меня, могут показаться вам обычными, — сказала она. — Кроме, конечно, русалок.

— Постараюсь подумать над этим, — сказал он и добавил: — Я слышал, что леди Пиклер очень гордится ландшафтами своего парка. Не желаете ли прогуляться со мной и объяснить, что я увижу?

— Да, — ответила она сразу же.

Что с ней такое? Ей следовало для приличия хотя бы немного помедлить. Но… зачем? Зачем эта фальшь, если в его компании так легко быть такой, какая она есть?

Не найдя ответа, она стала спускаться по лестнице на газон. Он шел рядом с ней, непринужденно заложив руки за спину и соразмеряя свои широкие шаги с ее шагами.

Небо у них над головами заволокло тучами. Вокруг потемнело, как будто на землю опустились серебристые сумерки. Капли росы свисали с листьев словно хрустальные подвески, оставленные крошечными лесными нимфами, и в воздухе ощущалась влага. Влажная трава промочила тонкие кожаные подошвы ее туфелек. Но она не замечала этого.

Памятуя о правилах приличия, она остановилась на краю газона. Он взглянул на нее, потом вокруг и не смог скрыть удивления. Каждый, кого не предупредили заранее о ландшафтах леди Пиклер, бывал, как правило, ошеломлен. На десяти гектарах земли леди Пиклер удалось разместить римские развалины, лужок с овечками, греческий храм, японскую пагоду и обиталище отшельника — в комплекте с волосатым низеньким отшельником, который мрачно чистил картошку возле входа в свое логовище.

— Думаю, что в свободное от исполнения роли отшельника время он работает здесь младшим садовником, — сказала Лидия, проследив за взглядом капитана.

— Надеюсь, что это так! — воскликнул капитан.

Она искоса взглянула на него.

— Трудно представить себе, что у вас на корабле были люди, занимавшиеся исключительно чисткой картошки и выглядевшие столь же угрюмо и неприветливо.

— Были, — ответил он. — Например, мой кок. Причем он выглядел гораздо более несчастным, чем этот парень. Надо будет разыскать его и сообщить, что в высшем обществе существует спрос на эти его таланты.

Она снова рассмеялась, а он взглянул на ее лицо.

Под его взглядом ее смех замер, и она позабыла, где находится. Лидия почувствовала, как раскрываются ее губы, как вздымается и опускается грудь, и постаралась восстановить самообладание. Если она будет продолжать пялиться на него с открытым ртом, он, чего доброго, узнает в ней продавщицу, которая предлагала ему китайскую чашу.

— Долго ли вы были моряком, капитан? — спросила она, наполовину отвернувшись, чтобы взять себя в руки.

— Не так долго, как большинство мужчин, которые делают карьеру на флоте, — ответил он. — Я пришел на флот довольно поздно.

— Вот как? Сколько же вам было лет? — Она хотела знать о нем все.

— Четырнадцать.

У нее округлились глаза.

— И это считается поздно?

— Большинство корабельных гардемаринов совершают первое плавание в возрасте одиннадцати или двенадцати лет. Однако мне пришлось оставаться в Джостен-Холле до тех пор, пока не умер мой отец.

Она покачала головой.

— Вам очень не терпелось уехать?

— Очень.

— И вы снова вернетесь во флот?

Он покачал головой.

— Я вышел в отставку.

— Вы слишком молоды для того, чтобы выходить в отставку.

— Возможно, — коротко ответил он. Казалось, ему неинтересно отвечать на ее вопросы.

Это удивило Лидию.

Большинство мужчин, если их немного поощрить, обожали поговорить о себе. Но он, кажется, предпочитал сам спрашивать ее, а не рассказывать о себе.

К сожалению, она не могла рассказать ничего интересного. В ее случае необычным было то, что ее богатство и привилегии, которые оно ей обеспечивало, не были результатом какого-то действия или бездействия с ее стороны. Она ничем не заслужила своего положения. Несмотря на то что в детстве она много путешествовала, ее мир оставался очень маленьким и был весьма элитарен, когда речь шла о допуске в его члены.

А дорога, которую выбрал для себя капитан Локтон, обеспечила ему более глубокое знание жизни и более разнообразный опыт. Он водил людей в бой и принимал решения, которые имели далеко идущие последствия. Он изменял мир в целом, а не только его маленькую часть. Ей очень нравилась собственная жизнь, но его жизнь была значительно интереснее.

— А где прошло ваше детство, леди Лидия? Вы росли в Лондоне?

— Нет, — резко сказала она, но, почувствовав, что ответ прозвучал грубо, добавила: — Мои родители много путешествовали, и я вместе с ними. Пока они не погибли.

— Я вам соболезную. Расскажите о них.

Она посмотрела на него с удивлением. Всем была известна история ее родителей — от скандального начала до романтических отношений и трагического конца. Но тут она вспомнила, что он, наверное, был в море, когда они погибли.

Она не знала, с чего начать. Пресса и общество, основываясь на их не освященном церковью браке и необычайно привлекательной скитальческой жизни, называли их изгнанниками. Но она помнила о них не это. Когда она думала о своих отце и матери, ей вспоминался не скандал и не окружавший их романтический ореол.

Странно, но это так.

— Они удивительно хорошо подходили друг другу. Моя мать была настоящей красавицей, а отец — светским человеком до мозга костей.

— Какими они были?

Какими? Но она только что сказала ему это. Они были красивыми и веселыми… и великолепными. Разве она ему этого не сказала?

— Вы сказали, что они были красивой парой, но что еще? Прислушивались ли они к тому, что подскажет совесть, или действовали импульсивно? Что они делали для собственного удовольствия и что — по велению долга?

— Все, что они делали, было ради удовольствия, — сказала она, хотя почему-то не очень охотно.

Он покачал головой.

— Не уверен, что это было так.

Как он мог сомневаться в правдивости ее слов, если она была свидетельницей их жизни, а он даже не был знаком с ними. Она почувствовала, что расстроена и даже возмущена его ответом. Наверное, и то и другое.

Лидия всегда была честна сама с собой, признавая свои недостатки и свои сильные стороны. Неужели у нее неправильные воспоминания о родителях? Или по крайней мере неполные? Что она знала о них? Они казались ей звездами, всегда освещающими ей дорогу… но издали и немного холодным светом, несмотря на весь их блеск.