Читать книгу - "Воин - Элин Пир"

жаждала. Как только он зауважает меня, у нас может быть то, что было у Перл и Хана. Мы могли бы быть равными, и все увидели бы, что мы с Магни сильны вместе.

Я слегка улыбнулась, просто думая об идеальном сценарии в своей голове, не зная, что совсем другой и менее радужный сценарий ждет меня в ближайшем будущем.

Глава 12

Равенство

Магни

— Как ты можешь выглядеть таким невозмутимым? — Хан тяжело дышал рядом со мной. — Мы бежим уже больше часа.

Я искоса взглянул на него.

— Ты теряешь форму, если тебе тяжело бегать в течение часа.

— Это не бегство. Это спринт.

Я немного сбавил скорость.

— Мы почти на месте.

Пять минут спустя мы вернулись в Серый особняк, и пока я немного потягивался, Хан стоял, опустив голову и положив руки на колени. Облако теплой влаги наполнило холодный воздух от его тяжелого дыхания.

— Может быть, тебе стоит успокоиться. В конце концов, ты становишься старше, и мы не хотим, чтобы у тебя случился сердечный приступ, — поддразнил я.

На прошлой неделе Перл настояла на том, чтобы мы отпраздновали тридцатипятилетие Хана. Кристина, Афина, Кайя и Перл показали нам всем, как их традиционные праздники включали в себя поедание сладостей, получение подарков и пение песен. Мы, мужчины, подыгрывали им, пока не добрались до пения.

Для нас, мужчин, пение означало быть пьяными. Я знал несколько отличных грубых песен, но лучше всего их петь с пивом в одной руке и обнимая друга за шею.

Пение песен о мире и процветании причинило бы боль моим яичкам, поэтому я подвел черту. Остальные мужчины последовали моему примеру.

Хан поднял голову.

— Ты только что назвал меня старым? Пошел ты.

— Ты знаешь, что я сделаю для тебя почти все, брат, но трахать тебя в моих планах нет.

Хан закатил глаза и поднялся по широкой каменной лестнице.

— Ты знаешь, что я имел в виду.

— Ты хочешь провести несколько раундов на ринге? — я спросил его. — Давненько мы не спарринговали.

— У меня сегодня нет времени, и жаль, что у тебя есть на это энергия.

— Почему?

Хан выпрямился.

— Потому что единственная причина, по которой я предложил нам пробежаться, заключалась в том, что я хотел, чтобы ты устал и был спокоен, когда я скажу тебе что-то, что может тебя расстроить.

Я позволил Хану войти внутрь особняка раньше меня. По сравнению с температурой снаружи дом казался сауной.

— Что такое?

Хан оглядел просторное фойе и указал в сторону своего кабинета.

— Давай поговорим об этом наедине.

Мои шаги были тяжелыми, когда я последовал за ним. Мне не нужны были еще плохие новости. Сегодня утром я уже проводил Финна жить на Родину, а Лаура все еще не вернулась. Что мне было нужно, так это какие-нибудь хорошие новости.

— Садись. — Хан указал на стул перед своим столом и закрыл за собой дверь. — Есть кое-что, чего я тебе не рассказал о переговорах с мамашами.

Я проследил за ним взглядом, когда он сел напротив меня за письменный стол.

— Ты помнишь, я рассказывал тебе, как мамаши были вынуждены принять наше требование о равенстве в Совете в течение следующих двадцати лет?

— Да, ты сказал, что это может произойти через десять лет, если все пойдет хорошо.

— Верно, но ты должен знать, что у Совета было условие.

— Какое?

— Когда Совет достигнет полного равенства, мы в Северных землях должны последовать его примеру.

— Я не понимаю.

— Перл будет моей соправительницей.

Резко откинувшись на спинку стула, я поднял руку.

— Подожди минутку. Это правда?

У Хана было серьезное выражение лица, он оперся локтями о спинку стула и сложил руки перед собой.

— Это только официальное название. Я по-прежнему буду правителем. Я уже сказал Перл, что не собираюсь советоваться с ней по всем вопросам.

— Но ты уже это делаешь! — воскликнул я и хлопнул ладонями по подлокотникам своего кресла.

— Я не виню тебя за то, что ты расстроен из-за этого. Но до этого еще далеко, а до тех пор ты останешься вторым в команде.

Я встал со своего места, мои глаза сузились в щелочки.

— Я скорее умру, чем буду выполнять приказы мамаши.

Хан глубоко вздохнул.

— Я боялся, что ты так к этому отнесешься.

Мой голос гремел, когда кровь побежала по моим венам, подпитываемая несправедливостью того, что меня отвергли таким унизительным способом.

— Раньше у нас никогда не было женщин, которые присутствовали бы при проведении важных обсуждений. Теперь ты не сможешь отлить, не посоветовавшись сначала с Перл.

Хан взял со своего стола мраморный куб и повертел его в руках, не сводя с меня глаз.

— Как насчет того, чтобы пойти выпить пива с другом и переварить информацию, прежде чем мы продолжим ее обсуждать?

— С каким другом? Финн переехал на Родину несколько часов назад. Боулдер сдувает пылинки со своей беременной жены.

— У тебя есть другие друзья.

Я фыркнул и развел руки, оглядывая комнату.

— Где? Я никого не вижу. Раньше я был близок с тобой, но это было до того, как ты превратилась в марионетку Перл.

Хан нахмурился.

— Я не ее марионетка.

— Ты даже не можешь понять, что враг промыл тебе мозги.

Швырнув кубик на стол, Хан закричал.

— Перл нам не враг!

Когда я выбежал из его кабинета, Хан следовал за мной по пятам, крича мне вслед:

— Я не давал тебе разрешения уходить.

Я проигнорировал его и направился прямо в направлении кабинета, который он выделил для Перл всего в нескольких дверях отсюда. Когда я вошел, она сидела в своем кресле лицом к двери.

— Игра окончена, леди!

Перл наклонила голову.

— Привет, Магни. Я полагаю, Хан рассказал тебе о требовании Совета о равенстве в обеих странах.

Я пробормотал:

— Он сделал это, и я вижу твои отпечатки пальцев по всей этой схеме. Ты как гребаный обманщик, отвлекаешь моего брата волшебным трюком, а другой рукой опустошаешь его карманы.

Хан встал между нами.

— В краже чего ты меня обвиняешь? — спросила Перл спокойным голосом, который резко контрастировал с моим возбужденным состоянием.

— Его здравомыслие, его свободная воля, по сути, наша страна, — усмехнулся я. — Как только у тебя появится власть, ты все изменишь.

— Перемены могут быть хорошими.

Я обвиняюще ткнул в нее пальцем.

— Я раскусил тебя, женщина. Ты планируешь сделать Северные земли демократическими. Признай это.

Перл кивнула.

— Я верю в демократию. Насчет этого ты прав.

Я повернулся к Хану.

— Ха! Вот оно. Мы убиваем людей за предательские разговоры о демократии,