Читать книгу - "Фрау Маман - Лия Блэр"

На торжественных посиделках Мирослава присутствовать отказалась. Категорически. На пасеку они тоже не поехали, потому что Ромашка на все ревностные излияния Иры только ржал и говорил, что на свадьбу без нее не собирается, а уж какая-то там баба его и вовсе не интересует, потому что любит он одну единственную, которую очень долго ждал. Оттаяла Василькова и тут же воодушевилась, решив непременно познакомить любимого с приезжей, чтоб нос утереть да удостовериться в верности.

Посиделки устроили во дворе, рядом с летней кухней. Столы вынесли, лавочки соорудили и галдели без умолку. Как говорится, пропивали Константина Горина до позднего вечера, и все бы ничего, ведь смирилась уже Мира, хоть и рыдала все чаще, но последней каплей стало благородство родителей. Первый ее косяк, за долгое время, если не считать письма с угрозами родителям в двенадцать лет, где она обещала жестокие расправы, если ей не подарят братика или сестру.

Прошмыгнув в дом, не желая быть замеченной, чтоб поставить сотовый на зарядку, Мира замерла в сенях, узнав голос папы Геры, Костика и Виктора Степановича.

— … я договорился с Игорем Николаевичем Подлесным, он лучший специалист в области планирования семьи, доктор с ученой степенью. Подъедете к нему через две недели. Если есть шанс, то бесплодие вылечит, — с заботой и профессиональными нотками в голосе говорил папа Гера.

— Жень, спасибо. Даже не знаю, как тебя благодарить, — отозвался отец Кости.

— Вить, для меня лучшая благодарность, если Костенька счастлив будет, — продолжал папа Гера, а у Мирославы от обиды губы затряслись.

— Буду стараться, — отозвался младший Горин, а ей показалось, что в грудь клинок вонзили по самую рукоять, ни вздохнуть, ни выдохнуть.

— Вот и славно, — добавил голос Виктора Степановича.

С красной пеленой на глазах, сквозь расплывающуюся призму слез, выбежала Иванова из дома, хлопнув дверью так, что стекла зазвенели. Контроль и выдержка откланялись, помахав рукой. С перепугу Фрау Маман подскочила и бросилась посмотреть, чуть не опрокинув стол, собеседники из помещения высыпали, только Мирослава ничего не видела, не слышала. Захлестнула жгучая обида, горьким соком полыни растеклась по венам, перекрыла сознание.

— Мирка, ошалела?! — пробасила Фрау Маман, но остановилась в паре шагов, наблюдая, как у дочери руки в кулаки сжимаются, а хрупкое тело дрожит от напряжения.

— Что случилось? — в унисон спросил Виктор Степанович, озадаченно, с волнением в голосе.

— Все в порядке, — лишь папа Гера, казалось, понимал ее состояние. — Идите за стол, а то бросили всех. Мирочка, милая, давай-ка чаю выпьем…

Медленными шагами отступала Мирослава к калитке, готовая разорвать любого, кто двинется ей навстречу. Единственный случай, когда невезение и одиночество возобладали с силой тайфуна, что обрушивается на ничего не подозревающих людей. Не могла она сейчас мыслить здраво, не могла понимать, что говорят. Слепая вера в сказки, справедливость, бесконечную любовь родителей, которые должны быть только на ее стороне — жуткий и мерзкий самообман. Никому она не нужна. Никому не нужны ее чувства и переживания.

— Славунтич… — ошарашенная Ира показалась у летней кухни, всматриваясь, угадывая, ощущая подругу.

Зная, что рядом с единственным родным человеком она не устоит и сорвется окончательно, Мирослава рванула калитку и побежала. Прочь, как можно дальше, как можно быстрее. Центральная дорога, потом поворот налево, вдоль поля, через заброшенный дом в конце деревни, вдоль лесополосы, пока дыхания хватит… Упала на четвереньки и закашлялась, задыхаясь от застрявшей истерики.

— Ебанулась?! — бросилась к ней запыхавшаяся Ира, обняла, завалила на себя, укачивая, успокаивая. — Не делай так, Славунтич. Я чуть кони не двинула от страха за тебя. Чертово приведение… Сама белая, глазища как локаторы…Что случилось?