Читать книгу - "Мартини для горничной - Маргарита Воронцова"

На завтрак бабуля приготовила сырники. Соня – отличный кулинар, еду она готовит так же ловко, как громит квартиру. Сырник на моей тарелке – пухлый и золотистый, бабуля украсила его кляксой вишнёвого варенья.

Но ведь мне ничего не лезет в горло. Я думаю о совещании у генерального – вот уже скоро, в десять утра – и не могу прожевать ни кусочка…

Вижу картину. Воображение рисует мрачную камеру с выщербленными каменными стенами, и только в маленькое оконце, утыканное железными прутьями, проникает солнечный свет.

У окна сидит юная пленница, прекрасная и нежная, как утренняя заря. На ней бархатное платье, расшитое золотом, сочного винно-красного цвета. Вырез оторочен белыми кружевами, но сейчас они, увы, утратили свежесть. Подол обмахрился, висит грязной тряпкой… Роскошные густые волосы прелестной девушки распущены по плечам, взволнованно вздымается в глубоком декольте белоснежная грудь размера 75D.

Девушка смотрит в окно, подперев кулачком щёку, в её сверкающих зелёных глазах – смесь горечи, отчаянья и ужаса. Доносится дробный стук молотков, слышны возгласы мужчин, сильно пахнет древесной стружкой. На городской площади, куда выходят крошечные оконца тюремной башни, строят эшафот… Это для неё, для прекрасной пленницы…

Я горестно вздохнула. Меня тоже ждёт эшафот.

…На кухне витал аромат ванили и кофе. Интересно, а что на завтрак у Виктора? Есть ли вообще мебель у него на кухне? Вдруг даже и стола нет, ведь шеф недавно переехал? Возможно, квартира совсем пустая, он спит на матрасе, а ест в ближайшей кофейне. Но нет, в семь утра кафе закрыты. Значит, боссу надо ехать в круглосуточный фастфуд или ещё как-то выкручиваться.

Хотя, откуда мне знать, возможно, у Виктора на кухне уже сверкает панелями современная техника, апартаменты под завязку набиты дорогой мебелью, и с интерьером поработал модный дизайнер. Ведь сказали же, что он парень далеко не бедный. Кто знает, возможно, это только слухи. Был бы совсем богатым – не променял бы восточную роскошь «Султана» на практичный «Легион».

Василиса сказала, что он из богатой семьи…

А вот я – из самой обычной семьи, да ещё и выплачиваю чужие долги. И в прихожей так и стоит дверь с выбитым стеклом. Насадить её обратно на петли у нас с бабулей не получилось, тяжёлая, зараза. Обои, приклеенные на скотч, частично отвалились, свисают со стены как еловые ветви в таинственной и сумрачной чаще. Мебель в разгромленной Сониной комнате стоит криво, шкаф сдвинут, трюмо перегораживает вход. И сколько ни мой полы, всё равно моментально откуда-то налетает строительная пыль и белёсые хлопья штукатурки. Всё это смачно похрустывает под ногами. А вместо двери Соня повесила занавеску с подсолнухами… Да, у нас уютненько!

– Эй, малышка, ты куда пропала? Лопай, лопай, тростиночка моя, – сказала бабуля и ловко сгрузила на блюдо новую порцию сырников. – Неужели не вкусно?

– Что ты! Очень! – я торопливо набила рот и прошамкала: – А ты идёшь щегодня на итальяншкий?

– Не иду. Я его уже выучила.

Я поперхнулась сырником.

– Уже? Когда же ты успела?

– Подозреваю, у меня уникальные способности, – призналась Соня. Она продолжала орудовать тефлоновой лопаткой, ловко переворачивая на сковороде сырники. – Наверное, я полиглот, как Меццофанти. Он, говорят, знал двести иностранных языков.

– Тридцать восемь, – поправила я, глядя в смартфон. И процитировала с экрана статью Википедии: «Джузеппе Меццофанти – итальянский кардинал, один из самых выдающихся полиглотов в истории человечества. Считается, что он владел тридцатью восемью языками»