Читать книгу - "Где бы ты ни был - Барбара Картленд"

Но прежде чем она подошла к ней, дверь открылась и на пороге появился Роберт.

— Вот ты где, — сказал он Ванде. — Джинетта сказала, что ты, наверное, пошла наверх, в студию Пьеро.

— Меня зовут Марио, — поправил художник.

— Ну, да.

—Так почему вы назвали меня Пьеро?

— Вы напомнили мне какого-то человека, которого я встречал раньше, — ответил Роберт с убийственной улыбкой. — Только сейчас не припомню, кого именно.

Ванде пришлось подавить смех. Она встретилась взглядом с Робертом, и они оба явно наслаждались только им понятной шуткой. Девушке показалось, что это так же приятно ее волнует, как и моменты, когда они оставались наедине.

Джинетта и Альберто вошли в комнату, держась за руки.

— Я собирался рассказать нашим гостям о Греции, — объявил Марио, дипломатично меняя тему разговора. — Эта страна любви и страсти вдохновляет всех художников.

— О да, мне очень нравится Греция! — воскликнула Джинетта и добавила, обращаясь к Ванде: — Мы с Альберто встретились именно в Греции.

— Вы встретились в колыбели богов любви, — напыщенно провозгласил Марио, — и они ниспослали вам свое благословение.

Джинетта захихикала.

— На самом деле мы встретились в гостиничном холле, — заметила она.

— Но боги любви — везде, — настаивал Марио, — поэтому вы в любом случае удостоились их покровительства.

—Это правда, — согласилась Джинетта. — Именно там Альберто стал рассказывать мне об Афродите, Эросе и многих других...

— Смотрите, я их всех нарисовал, — театрально воскликнул Марио.

Он стал доставать листы, на которых весьма талантливо были изображены фигуры древнегреческих богов. Там были Артемида со своим луком и стрелами, Аполлон, играющий на лире...

— Это Афина, — сказал Марио, показывая женщину с совой на плече, — богиня мудрости.

— Надо же, столько богов! — восхищенно выдохнула Ванда.

—Да, у древних греков их было великое множество, можно сказать, на все случаи жизни, — продолжал ораторствовать Марио.

— Но самые почитаемые — боги любви, — вмешалась Джинетта, с обожанием глядя на Альберто. — Это они свели нас вместе и подарили нам мужество и терпение.

—Да, дорогая, — согласился он. — Надеюсь, они и впредь не оставят нас.

— Именно поэтому мы снова едем в Грецию, теперь в наш медовый месяц, — объявила Джинетта. — Мы посетим храмы богов и поблагодарим их за то, что они для нас сделали.

— Вы говорите о них, как о реальных существах, — заметил Роберт, с любопытством глядя на собеседников.

—В некотором роде они действительно реальны, — согласился Альберто. — Они были нашими друзьями и союзниками. Они защищали и оберегали нашу любовь. Поэтому мы и начнем нашу совместную жизнь с возложения подношений на их алтари в знак благодарности.

— Но вы не говорите об этом кардиналу, который завтра будет нас венчать, — засмеялась Джинетта.

— Не думаю, что он это одобрит!

Ванда продолжала внимательно рассматривать рисунки Марио и убедилась, что у этого юноши есть все основания считать себя хорошим художником. Каждая изображенная им фигура была живой и отражала определенный характер.

Афродита — молода и энергична, Афина — спокойна и задумчива. Гера, богиня брака, выглядела мудрой и ироничной, будто знала секрет настоящего счастья.

—Джинетта права, — задумчиво произнес Роберт. — Они действительно выглядят как реальные люди.

— Как люди, с которыми хотелось бы познакомиться, — согласилась Ванда с легким вздохом.

Роберт бросил на нее быстрый взгляд, но ничего не сказал.

Гости не остались на обед, чтобы не отвлекать хозяев от приготовлений к свадьбе.

Когда они брели в гостиницу по узеньким улочкам этого удивительного города, Ванда остановилась у витрины одного из многочисленных магазинчиков, торговавших картинами и скульптурами. В следующее мгновение она кинулась внутрь.

— Видишь ту статуэтку? — спросила она у последовавшего за ней Роберта. — Это Афродита!

Роберт внимательно посмотрел на мраморную фигурку женщины с развевающимися, словно от порыва ветра, волосами.

— Она очень красива, — сказал он. — Но как ты можешь быть уверена, что это — Афродита?

— О да, — отозвался хозяин лавки, — это Афродита, богиня любви.

— Тогда я хотела бы преподнести ее Джинетте и Альберто в качестве свадебного подарка, — сказала Ванда.

Хозяин назвал цену — довольно значительную.

— Позволь мне заплатить половину, — предложил Роберт.

— В этом нет необходимости, — запротестовала Ванда. — Я могу ее купить.

— Я не сомневаюсь. Но хотелось бы, чтобы это был подарок от нас обоих... — Он заколебался. — Если, конечно, ты не против.

Это прозвучало почему-то очень неуверенно. Ванда не могла припомнить, чтобы когда-либо прежде Роберт был в чем-то не уверен.

—Хорошо, — тихо сказала она. — Я согласна.

Они проследили, чтобы статуэтку тщательно упаковали.

— Желаете вложить записку? — спросил хозяин лавки.

Они выбрали карточку, и Ванда написала: «Тем, кого благословила Афродита». Ниже они написали свои имена.

— Кого благословила Афродита, — повторил Роберт, улыбнувшись Ванде.

— Она будет доставлена в палаццо Фирезе в течение часа, — пообещал лавочник, выписывая чек.

В тот вечер они обедали в маленьком ресторанчике на берегу канала. Вино и еда были превосходными.

— Почему ты улыбаешься? — спросил Роберт.

—Я вспомнила, как ты говорил с Марио — назвал его Пьеро и чуть не испепелил взглядом. Бедняга не понял, что происходит.

— Наоборот, он прекрасно понял, что именно я имел в виду. Он больше и думать не посмеет о том, чтобы поцеловать тебя.

— Ты что, подслушивал под дверью?

— Вовсе нет.

— Тогда откуда ты знаешь, что он хотел поцеловать меня?

—Девочка моя, ты не допускаешь мысли, что я обладаю некоторой проницательностью? Я знал это еще во время ленча. Так что я вовремя появился, чтобы помешать ему.

Ванда ничего не сказала.

— Или не вовремя? — медленно произнес он.

— Тебе лучше знать. Или я преувеличиваю твои умственные способности?

—Ты меня доведешь! — проворчал Роберт.

— Может быть...

Каждый из них углубился в свои мысли, и было понятно, что думают они сейчас об одном и том же. Но ни один из них еще не был готов говорить об этом вслух. Сила захватившего их чувства для обоих стала настоящим шоком. Им казалось, что мир вокруг насторожился и замер в ожидании каких-то важных перемен.