Читать книгу - "Обрести себя - Джоанна Лэнгтон"

— Я не держу зла на мать Чарлза. В конце концов она знала только то, что и все остальные. Жизнь и так достаточно наказала ее.

— И все же я не понимаю, почему ты не рассказала мне всей правды, когда я просил об этом. Если бы ты назвала имя сестры и была откровеннее со мной, я бы никогда не усомнился в твоих словах. Сердцем я понимал, что ты вовсе не такая, какой тебя хотят видеть окружающие, но мозг мой был отравлен слухами. В таком положении очень трудно быть объективным.

Без особого удивления Кэсси отметила, что Федерико и сейчас пытается обвинить ее во всем, вместо того чтобы признать, что в свое время сам отказал ей в доверии.

— Я не уверена в этом. Такие люди, как ты и Глория, наносят удар, не думая даже, кто и как пострадает при этом. Вам чужды сострадание и милосердие. Сейчас ты, безусловно, чувствуешь раскаяние, но оно несколько запоздало, и мне уже не нужно.

Раздосадованный ее ответом Федерико недовольно сжал губы и угрюмо посмотрел на Кэсси. Затем, сделав над собой титаническое усилие, произнес:

— Я был не прав.

— Это извинение? — Она насмешливо подняла брови.

В одно мгновение Федерико оказался рядом и рывком притянул ее к себе. В его яростном поцелуе не было ни капли чувственности или нежности. Он просто взял и сделал с ней то, что захотел, впиваясь в нее губами и абсолютно не думая, получает ли она при этом удовольствие или испытывает боль. Он словно бы наказывал ее. Сжатая в железных объятиях Кэсси безучастно ждала, когда Федерико перестанет терзать ее, убивая все прекрасное, что они пережили некогда вместе.

Федерико отстранился так же неожиданно, как и поцеловал ее, на его лице было написано замешательство. Какое-то время он крепко держал ее, стиснув пальцами плечи и не отрывая горящего взгляда от ее глаз, затем отпустил. И тут Кэсси разрыдалась.

— Я не смог сдержаться, извини. Но порой твое упрямство выводит меня из себя.

Его голос был хриплый, но в нем звучало не раздражение, а нечто такое, отчего у Кэсси закружилась голова. Поток слез иссяк сам собой, жаркий трепет пробежал по телу. Но она не шелохнулась.

— Дело не только в том, что ты сделал, Федерико. Я стараюсь быть выше этого и преодолеть в себе гнев и ощущение того, что меня снова предали. Я… как бы поточнее выразиться… я теперь становлюсь самой собой. Раньше я считала, что мне нужно убежать от повседневности, стать каким-то другим человеком. Однако единственное, что действительно оказалось мне необходимо, это поверить в себя. Теперь я могу самостоятельно принимать решения. Меня больше не заботит то, что скажут обо мне окружающие.

— Тогда ты должна понять, что людям свойственно ошибаться. То же произошло и со мной. Прости меня, дорогая. Дай мне еще один шанс.

— Мне нечего тебе прощать, — всхлипнула Кэсси. — Если бы ты не поступил со мной так жестоко, я бы никогда не поняла, что ты за человек.

Федерико медленно опустил руки.

— Нам надо окончательно разобраться во всем. Я хочу быть с тобой. Мы были, пусть на короткое время, любовниками. Нас влечет друг к другу, и ты не можешь этого отрицать. Ведь так?

— Любовниками?.. — недоуменно повторила Кэсси и вдруг почувствовала, что внутри у нее все оборвалось.

Она любила Федерико так, как только может женщина любить мужчину, любила всем сердцем, всем своим существом. Гнев придал ей сил и, не найдя подходящих к случаю слов, она ударила его наотмашь по лицу. Удар пришелся по губам. Федерико отступил на шаг и поднес руку к лицу.

— Вот как, — произнес он.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Кэсси слышала его тяжелое дыхание и свое — такое учащенное, словно она только что пробежала стометровку.

— Любая другая женщина с радостью займет мое место. У меня захватывает дух при мысли, как быстро это произойдет.

— Да, если бы я хотел этого. Но вот в чем проблема: мне нужна только ты.

Кэсси с тревогой посмотрела на Федерико. Она никогда не видела его таким раньше. Одного взгляда на его лицо, такое суровое, непреклонное, было достаточно, чтобы понять: он ни за что не примет отказа.

— Ты не будешь так уверен после того, как я сообщу тебе одну новость.

— Ничто на свете не заставит меня отказаться от тебя, — мрачно возразил Федерико и, словно желая убедить молодую женщину в правоте своих слов, приподнял ее лицо за подбородок. — Клянусь, больше ты не будешь страдать. — И он сделал попытку приблизиться к губам Кэсси.

Вся дрожа, она выдохнула:

— Я беременна.

— Что?!

— Я беременна. Я не сказала раньше, потому что не была уверена, да и ты не дал мне такой возможности.

— Кэсси!

Она подняла руку.

— Подожди минуту. Я только хочу спросить: что же теперь будет?

Затаив дыхание, Федерико смотрел ей в глаза — темные, испуганные, немигающие.

— Ты беременна? — Казалось, только сейчас до него дошел смысл сказанного. Он напрягся и судорожно сглотнул, серые глаза взволнованно оглядели ее с ног до головы. — Это мой ребенок?

— Ты прекрасно знаешь, что твой. Я предполагала, какой будет твоя реакция, поэтому знай: я рожу его и выращу, чего бы мне это ни стоило.

Кэсси зябко обхватила себя руками за плечи. Воцарилось неловкое молчание. Федерико лихорадочно прикидывал, как поступить. Заставлять ее делать аборт он не собирается. Ребенок есть ребенок, и никто не вправе лишать жизни живое существо. Но как мог он, взрослый, умудренный опытом мужчина, настолько забыться, чтобы пренебречь мерами предосторожности, окунувшись с головой в омут страсти?

— Кэсси, думаю, нам надо пожениться. Это наилучший выход в создавшейся ситуации. То, что произошло раньше, не имеет никакого отношения к нам с тобой. Я заблуждался прежде, но теперь точно знаю, что нам нужно.

Она резко подняла голову, ее темные глаза расширились от изумления. Федерико не шутил, в этом не было ни малейшего сомнения. И он с видимым беспокойством ждал ее ответа.

— Нет! — Она толкнула его ладонями в грудь и, отпрянув в сторону, яростно замотала головой. — Нет! Я не могу! Не хочу!

— Но почему? — воскликнул Федерико, ошеломленный ее реакцией. Это было более чем разумное предложение, на его взгляд. Разве он не выгодный жених? Он может преподнести ей весь мир на блюдечке с голубой каемочкой. Черт возьми, неужели она не понимает всех выгод его предложения?

— Нет! — снова повторила Кэсси. — Если бы ты любил меня по-настоящему, ты бы поверил мне.

— Не забывай, что поначалу я руководствовался только словами Глории и слухами, которые весьма смахивали на правду. Согласись, в этом есть и твоя вина, ведь ты единственная знала, как обстоят дела на самом деле, и молчала.

Кэсси помедлила с ответом. Ее голова поникла, плечи ссутулились.