Читать книгу - "Любовь нельзя купить - Франческа Клементис"

Мисс Блоуэрс протянула руку, и все восторженно обменялись рукопожатиями.

Когда они собрались уходить, директриса будто что-то вспомнила Тесс простонала про себя, ожидая подвоха, а Макс напрягся, приготовившись прыгнуть на эту женщину, если она что-то еще от него потребует. Однако на сей раз ее заинтересовала Тесс.

— Хитер Ригг говорила мне о вас на прошлой неделе.

Макс с удивлением покачал головой. Тут как в фильме «Избавление» — похоже, все друг друга знают, все, кажется, состоят в родственных связях и каждый вечер играют на банджо в этом чертовом общественном центре. А Хитер, как выясняется, — всезнающая и всевидящая богиня. Вездесущая. Макс не видел ее после того, как они познакомились, но она ему уже не нравилась.

Мисс Блоуэрс между тем продолжала:

— Должна сказать, я весьма разволновалась, когда она мне рассказывала о вас. Это прозвучало как ответ на мою молитву!

Теперь Тесс стало не по себе.

— Как это? — осторожно спросила она.

— Ну, вы же знаете, мы весьма прогрессивные люди. Всегда стремимся расширить учебный план, так что, когда несколько недель назад уволился один из наших учителей, мы оказались перед довольно серьезной проблемой.

Тесс начало подташнивать. У нее появилось зловещее ощущение, будто она знает, о чем идет речь.

— У вас проблема? — спросила она дрожащим голосом.

— Уже нет! — легко ответила мисс Блоуэрс. — Хитер сказала мне, что вполне уверена — вы достаточно подготовлены, чтобы учить наших детей йоге, как вы это делаете в общественном центре!

Тесс исподтишка взглянула на Макса, безмолвно умоляя его не смеяться.

Позднее она подумала о том, что лучше бы доставила ему это удовольствие, хотя в этом и было что-то садистское. А все потому, что это был самый ужасный день в их жизни, хуже некуда. За сутки до переезда они собрали в коробки свои вещи, многие из которых, возможно, не увидят снова несколько лет, если вообще когда-нибудь увидят. Они тщательно измерили новую квартиру и точно рассчитали, сколько вещей можно взять с собой и сколько придется сдать на хранение.

«Когда это мы успели накопить столько всего? — с изумлением спросила себя Тесс. — Откуда у двух человек столько барахла?»

Она могла объяснить происхождение всех предметов или, по крайней мере, большинства. В первые годы брака они каждые выходные проводили в поисках необычного приобретения, заполняя свой дом и собирая смешные истории, связанные с покупками.

Она обвела глазами все имущество, на которое был наложен арест: продавленные, не сочетающиеся друг с другом диваны и кресла; полки вдоль стен, заставленные сотнями книг; античные вазы с сухими цветами или благовонными шишками; тяжелые драпировки на окнах и мебели.

Все это производило впечатление и светскости, и современной непритязательности. Это своеобразное сочетание было достигнуто за счет огромных расходов и усердия. На то, чтобы достичь этой вершины потребительского успеха, ушла приличная часть жизни, и приходилось отказываться от многих других немаловажных вещей.

Прежде чем приступить к процессу отбора, Тесс вздохнула. Это все равно что произвести инвентаризационную опись супружества. Нет, еще хуже — это соревнование. В реальной жизни, а не в шоу «Поп-идол», будто приходится выбирать подарок к своему дню рождения: самые ценные картины, стулья, сувениры, рождественские сюрпризы. Это посерьезнее, чем в телепрограмме, тут надо все рассчитать. Либо брать, либо нет.

Как это ужасно, отвратительно и ужасно.

— Какое кресло ты возьмешь? — спросила Тесс, указывая на удобное холостяцкое и на большое глубокое кресло, в которое они оба забирались, когда смотрели телевизор. — Место есть лишь для одного.

Макс был уверен, что знает правильный ответ на этот вопрос.

— Разумеется, большое.

Тесс уставилась на него.

— Ты что, хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой за то, что не позволила тебе взять твое любимое кресло? — осуждающе спросила она. — Да ты меня будешь ненавидеть всякий раз, когда захочешь отдохнуть. Каково, по-твоему, мне придется?

— Тогда возьму свое любимое.

— Очень умно заставлять меня принимать за тебя решения! — вскричала Тесс.

— Это нечестно, — тихо произнес Макс.

И чья же это вина? Тесс этого не сказала, но подумала. Со временем она все выскажет, но ее теория состояла в том, что чем дольше она сможет сдерживаться, тем безболезненнее будет рана и меньше осложнения. Она, возможно, даже простит его.

Ха-ха.

Тесс вздохнула:

— Забирай свое кресло. Другое все равно слишком большое для той квартиры.

— Отлично, — огрызнулся Макс, — тем самым ты тонко намекнула, что квартирка крошечная, а это, как ты постоянно напоминаешь, моя вина.

И разговор продолжился в том же духе.

— А почему ты это кладешь в коробку с надписью «нет»? Это же вид дома, в котором мы жили во время нашего первого отпуска с Ларой, — с волнением прошептала Тесс.

— Знаю, но мы уже отобрали все картины, которые берем с собой. На стенах больше нет места.

А Тесс уже лихорадочно рылась в коробке с надписью «да».

— Значит, придется что-то оставить. Как насчет этого?

— Но это вид места, где мы провели наш медовый месяц, — заметил Макс. — Не хочешь ли ты сказать, что эта картина не такая важная, как другие? Что до появления Лары наша жизнь не имела смысла, содержания?

И так продолжалось, пока их дом и пятнадцать лет брака не были поделены между коробками с надписями «да» и «нет».

Закончили они к двум часам ночи. Оба были истощены физически и эмоционально. Не оставалось ничего, что не было бы упаковано в коробку или не помечено.

Кроме двух необходимых им вещей, которые они купили для своей новой жизни: видеокассеты с занятиями йогой и карты Большого Лондона и окружающих графств.

Потому что меньше чем через двое суток Тесс начнет свой первый урок, а Макс повезет семью из четырех человек в аэропорт Стэнстед.

Единственная проблема заключалась в том, что, как узнала Тесс, йога — это отнюдь не аэробика, а Максу сообщили, что на его машину завтра будет наложен арест.