Читать книгу - "Наследство - Елена Гайворонская"

– Привет, рад тебя видеть. Извини, не могу долго разговаривать. Работы полно. Туристы как взбесились: в баре очередь. Слыхал новость: к твоей мадам муженек заявился.

– Бритоголовый, в золотых цепях? – горько съязвил Алекс.

– Не, нормальный мужик, – пропустил мимо ушей колкость Али. – Но жутко денежный. Бизнесмен, похоже. Не знаю, что он забыл в нашей дыре. Я думал, такие только на Мальдивы да Канары летают. Наши все перегрызлись, кому его обслуживать. И как думаешь, с кем он скорешился? Угадай с трех раз!

– С боссом, не иначе, – хмыкнул Алекс.

– Точно. – Бармен покривился, огорчившись, что сенсация не удалась: – Весь вечер вместе пили «Хеннесси» и обсуждали перспективы российско-турецких взаимоотношений.

– Рыбак – рыбака… – вздохнул Алекс.

– Вот у кого тебе нужно поучиться, – назидательно промолвил Али.

– Сам знаю. А она?

– «Она», – возмущенно передразнил Али. – Сидит как ни в чем не бывало, вино тянет. Расфуфырилась, как на бал. За один камешек на ее пальце можно половину «Гардена» купить. Сучка…

– Заткнись, – сказал Алекс. – Ты мне друг, но прошу по-хорошему: ни слова больше.

– Ну и черт с тобой, – вскинулся бармен. – Кретин! Что в ней особенного, скажи на милость?

– Ничего. И все. Как в каждом из нас.

Бармен многозначительно постучал себя пальцем по виску и удалился, тихо кляня женское вероломство.

Алекс остался один. Сидел, курил, уставясь в чернеющую даль, стараясь не думать о том, что, возможно, в ту минуту происходило и произойдет еще не раз на огромной кровати в номере люкс. Отчего-то молва всегда изображает глупых обманутых мужей и их блестящих удачливых соперников. Несусветная чушь… Байки, придуманные любовниками. Никого так не терзают, не презирают и не унижают женщины, как своих случайных Мужчин. И ничто не оберегают с таким рвением, как покой мужей. Любовники получают доступ к телам. Ключи же от упрямых женских душ хранятся у супругов. Быть может, в этом и состоит истинный смысл священного таинства брака…

Мысли оборвал шум шагов и приближающиеся голоса. Резковатый – мужской и тихий, печальный – женский. Алекса бросило в жар. Он загасил сигарету и притаился в своем темном углу.

– Тебе не следовало так поступать со мной. – В женском голосе вдруг прорезались железные нотки.

– Пожалуйста, не начинай, – раздраженно перебил мужской. – Ты же знаешь: у меня очень много работы.

– А у меня – времени на раздумья. И я решила, что мы станем лучше понимать друг друга, если у меня тоже будет много работы. Я возвращаюсь в танцы. В крайнем случае, буду вести секцию…

– Выброси из головы, – отрезал мужчина.

– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, – твердо, с нажимом произнесла женщина. – Ты, видно, забыл, что я твоя жена, а не секретарша.

– А в каком тоне разговариваешь ты?! – взвился мужчина. – Или ты забыла, что у Нины слабое здоровье?

– Глупости! – Теперь они кричали оба. – Нина – нормальный ребенок. Простуды – это не конец света. Я найму гувернантку. Полагаю, мы можем себе это позволить.

– В моем доме не будет посторонних.

– Это и мой дом, осмелюсь напомнить. – В женском голосе зазвучала злая ирония.

– Вот именно. И именно там твое место.

– Послушал бы ты себя со стороны! – Голос женщины дрогнул от возмущения. – Ни дать ни взять – ортодоксальный мусульманин! Может быть, возьмешь еще парочку жен? Это сняло бы многие проблемы.

– Перестань ерничать!

– Нет, это ты перестань. Я не позволю вытирать о себя ноги! Не такого я ждала от брака! Черт возьми, я не собираюсь всю жизнь тонуть в депрессии и твоем безразличии! Я желаю смотреть жизни в лицо. И тебе придется согласиться, или…

– Или что?

– Или мы разойдемся.

Повисла пауза, длинная, как полярная ночь.

– Ты понимаешь, что говоришь? – потрясение прошептал мужчина. – Дорогая, ты что, перегрелась?! Я вкалываю день и ночь, чтобы вы имели все: дом, машину, тряпки, курорты… И вот – благодарность?!

– Я никогда не требовала от тебя денег. – Женщина тоже заговорила тихо. – Если помнишь, мы ездили на метро и отдыхали в палатке на Волге. И все было прекрасно. Единственное, что мне было нужно, – любовь и уважение. Но именно эта малость оказалась тебе не по силам, Сережа… «Они жили долго и умерли в один день…» Помнишь? Вот вое, чего мы хотели когда-то… И это было счастье. Потом ты решил сделать карьеру. Что ж, и это твое желание осуществилось. Только я слишком поздно поняла, что в твоих нынешних мечтах нет места для меня. И Нины. Мы где-то выпали, потерялись по дороге. Когда ты последний раз гулял с ней? Ты видел, как она танцует? Это просто чудо… Она танцует, как живет. Я говорю так не потому, что она наша дочь. Это общее мнение. Она гораздо талантливее меня. Нина так ждала, что ты придешь на ее выступление… В перерыве между, всякими деловыми визитами, совещаниями или закрытием квартала… Да, я знаю, что ты скажешь: танцы – это пустая трата времени, не в них будущее… Ведь это не основы экономики. Твоя дочь пишет стихи, ты знаешь об этом? Она оставляет их вечером на столике, чтобы ты прочел. И каждый раз я вру, что ты это сделал и тебе понравилось… Послушай:

Мой папа очень важный и богатый,

Он ездит на зеленом «мерседесе».

Но вы мне не завидуйте, ребята.

Ведь я его не вижу целый месяц.

Неплохо для шестилетнего ребенка?

– Господи, – опускаясь на шезлонг, подавленно произнес мужчина. – Почему ты мне не говорила?

– Я пыталась. Но ты меня не слышал. Или не хотел слышать. Когда мы в последний раз занимались любовью, ты помнишь? Я – нет. Имей же мужество сказать вслух, что я уже не так молода и привлекательна. К чему эти жалкие оправдания работой? Признайся, наконец, что у тебя появилась другая женщина. Ведь дело в этом? Прошу тебя, Сережа, скажи мне правду, какой бы горькой она ни была. Я больше не могу так жить…

Мужчина беспомощно взъерошил волосы, плечи его поникли.

– У меня никого нет, – проговорил он медленно, словно через силу. – Никакой другой женщины, клянусь здоровьем нашей дочери. Только моя работа… Один из самых богатых и влиятельных деловых людей Америки, Ли Якокка, сказал однажды, что у каждого, кто пережил кризис, он никогда не изгладится в памяти. Великий бизнесмен всю жизнь боролся с призраком бедности… Помнишь кризис девяносто второго, в одно утро сделавший нас нищими? Я его не забывал ни на минуту. Мало кто знает, но грядет новый, по сравнению с которым тот покажется детской игрушкой. Скоро, совсем скоро… Это случится вновь. Многие из тех, что сейчас безмятежно радуются жизни, будут выброшены за борт, перемолоты в финансовой мясорубке. Я должен защитить нас. Я сделаю все, чтобы наша компания устояла. Коллеги называют меня трудоголиком. И это правда. Но я не просто трудоголик. Я трудоголик, панически боящийся завтрашнего дня. Вот истина, признаться в которой мне трудно даже самому себе.